Белый танец - стр. 25
Но так случилось, что они не появились, как не появился и отец. Постепенно, она научилась не задавать вопросы без ответов даже себе. И вот теперь она знает, кем были ее дед и бабушка. Она знает, как их звали, как они выглядели, она знает, что они умерли сотни лет назад. Это было странно и печально. Странно было осознавать, что бабушка не любила ее еще задолго до рождения. Хотя может быть потом, она изменила свое отношение?
А какие отношения связывали Ковентину с ее дедом? Во всяком случае он решился приехать в этот дом после того что произошло, после того как сын скрылся в ночи, после неудачи этого проклятого ритуала.
Кажется, его трубка погасла. Во всяком случае, старик опустил руку и просто ждал. Нет, сейчас Дана уже смогла понять, что и его костюм, и черный галстук, и рубашка, подобранные с таким вкусом, все эти вещи, они пережили вместе со своим хозяином многое. Основным достоянием этого человека, скорее всего, теперь, были его дети. И его внуки, а может быть только одна внучка. Ведь про детей Жака и Ханны она ничего не знала.
– Нет.
Его лицо не дрогнуло. Может быть, только что-то изменилось в глазах, совершенно мимолетно, но он уже отвернулся, нащупывая, где-то в глубине кармана коробочку со спичками.
Дана вдруг поймала себя, что зябко потирает руки, воздух, незаметно проникший в комнату, принес с собой не только осенние запахи, но и осеннюю свежесть.
Ей стало неудобно, наверняка гость, сидящий ближе к окну, озяб и, теперь нужно было вновь подняться с места, чтобы закрыть окно. Несколько секунд она колебалась, не зная как попросить деда Тины ненадолго отложить свою трубку. Но тот после одной или двух неудачных попыток сам поднялся и направился к окну. Глубоко вдохнув, несколько раз, он повернулся к окну спиной. Девана заметила, что его лицо почти совсем лишилось красок и теперь ничем не выделялось на фоне седых волос.
– Вам плохо? Я пугаю вас?
Произнося эту странную фразу, она более всего хотела, чтобы мужчина немедленно самым решительным образом возразил и нашел самое простое и естественное объяснение своей слабости.
Она поспешила к нему и почти силой вновь усадила в кресло. Потом прикрыла одну из створок окна. Вытащив платок, хотела вытереть выступивший на лбу старика пот, но он удержал ее руку.
– Спасибо, мадам. Жаль, что моя внучка забыла представить нас. Может быть, по этой причине беседа не очень получается.
Рука мужчины не очень напоминала руку старика, во всяком случае, кожа на руке еще была без неприятных пигментных пятен, и в ней ощущалось достаточно мужской силы. А Дана замерла, словно пойманная в ловушку взгляда. Там, совсем недалеко, за этими подступавшими к дому деревьями, за ветками, усыпанными замершими в молчании серо-черными воронами, за холодом утра, кто-то спрятался и стоял уже достаточно давно, наблюдая за ними и прислушиваясь к разговору. Этот кто-то пытался оставаться незамеченным и надеялся, что ему это удастся. Может быть, он хотел прочитать ее мысли и захватить в западню чуждых эмоций. Дана вдруг почувствовала прикосновение, легкое дуновение в том месте, где с левой стороны груди каждый ощущает нечто самое главное, источник жизни, место, прикоснувшись к которому получаешь немедленное и самое главное подтверждение. Сердце бьется – ты живешь. Может быть, это была угроза? Или предупреждение?