Белый мусор - стр. 37

Я убедилась, что украденный мною ординатёр-табло именно то, что искал Патрик Паск изначально.

Внутри меня словно что-то изменилось: теперь не моя крошечная личность забилась в угол, но остатки Клода оборонялись из последних сил, призывая то вернуть тайком ординатёр-табло, то признаться Клоду, то признаться Антуану.

В ответ я глотала блонамин, с удовлетворением отмечая, что Клод во мне становился тише, растворяясь как белый мусор.

От д’Егора я узнала, что Клод ходил в больницу к Антуану. Прочёл лекцию на тему внеуставных отношений. Напирал на то, что он не против любви, но она не должна мешать работе и дисциплине.

Антуан угрюмо выслушал:

– Так точно, командан. Клянусь, что отношения не повлияют на дисциплину.

Клод хотел сделать выговор и Руди (рассказал мне Захар), но посмотрел в её заплаканные глаза. Выражение затаённого ожидания так его смутило, что смог лишь потрепать её по щеке и пообещал, что не будет назначать дисциплинарное взыскание. Руди покорно поблагодарила. Ещё Захар клялся, что капрал-шеф и командан тут же, в коридоре офицерских квартир, занялись сексом.

Клод заявился и ко мне, чтоб сделать выговор. Но я первая пошла в атаку:

– У тебя в голове свои мозги или их тоже назначает совет депозантов?

– Рядовой Жи…

– Ты всю жизнь умудряешься уходить от разговора с самим собой, но от меня не отвертишься.

– Что ты от меня требуешь?

– В деле с артефактами что-то скрывается. Откуда снова взялся Дель Фин? Значит, тут и Ханаат замешан? Дай себе свободу мыслить самостоятельно.

Клод плюнул:

– Отставить пререкания. За манкирование воинской дисциплиной лишаю тебя премии в плюс один эльэкю. Назначаю штраф в минус два эльэкю в течение месяца.

– Ах ты, гад. На мне же кредит.

– Минус пять на два месяца.

– Ты меня без штанов оставляешь.

– Привыкай.

Клод вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Я мстительно подумала, что теперь точно не расскажу Клоду про ординатёр-табло. Странное противостояние с Клодом вышло за пределы моих мыслей и началось на самом деле. Только вот сам Клод, кажись, не замечал, что с ним кто-то боролся. Типичный Яхин.

Ничего, кроме тайны ординатёра-табло у меня была возможность нанести Клоду удар по самому ценному в его жизни – по праву командовать Эскадроном. Это раньше он был безоговорочным наследником. Теперь у него появилась сестричка, которая может это право оспорить…

Ещё я трусливо задумалась, как мне общаться с Антуаном, после его выписки? То, что произошло перед атакой выживанцев, было одним из неосознанных импульсов, которые случались после приёма блонамина.

Но Антуан… Он отдавал отчёт в том, что делал. Я ему нравилась по-настоящему, без той шизофренической неуверенности, что иногда руководила моими действиями.

Выражение «порыться в памяти» приобрело для меня буквальное значение. Я именно, что могла порыться в памяти Клода, как вор в квартире. Или как любопытный ребёнок на чердаке загородного дома.

Чердак Клода был завален занимательным хламом, оценить который он сам не мог, ибо не видел себя со стороны.

Чтоб увидеть чей-то внутренний мир, нужно посмотреть на внешний с того же ракурса, но своими глазами, например, стоя у человека за спиной. Клод не мог встать за собственную спину. Видел мир, как видим мы его все – из центра собственного сознания.