Белый Город - стр. 30
От удара гадина киселём сползла вниз и показала мне огромный треугольный клюв, а потом пропала в пропасти. Затаив дыхание, мы ждали, думая, что это всё, разобьётся, но чёрный мешок неожиданно атаковал с другой стороны, причём снизу. Я еле успел добавить вторую стенку, как этот матрас, уже немного похожий на ёжика, опять со страшной силой грохнулся в преграду, всей тушей о свою же морду.
Так бьются синицы, залетая в комнату. Вот также бился Зверь в Паучьей Пещере! Полная тишина и вдруг – грохот! Только он орал, а эта тварь не рычала. Видимо, не привыкла шуметь, нападая, или, вообще, её речевые органы атрофировались в тёмной пустоте.
Как же она летает при такой тяжести? Ни крыльев, ни воздушного шара за спиной, чудеса!.. Предупреждение в кишке подсказало очевидный, но просто невероятный ответ. Так же, как и я! Вот как! Таким же колдовством! Только не колдует она, а живёт этим, просто, именно так, существует! Почему фотосинтез не надо считать волшебством, а умение сгруппировать потоки мельчайших частиц…
– Она сдохла!.. Слушай, правда сдохла! Можешь шевельнуть?
Я «шевелю» сквозь стенку. После лицезрения огромного клюва, откровенно боюсь. Если она могла меня сбрасывать, то, может быть, ей убрать защиту – два раза чихнуть? Только сейчас обращаю внимание, что гадина вовсе не чёрная. Она изумрудно —зелёная, с полосами более тёмного оттенка, как у тигра, удивительно красивая и мне становится невероятно жалко истыканное стрелами тело, безобидно лежащее бесформенным комком. И лужа крови растекается снизу как приговор, не надо ничего и шевелить. И так всё ясно. Труп!
– Смотри, осторожней! Здесь может и вторая бегать!
Пашка молодец, бдит. Краем мозга отмечаю, что если первая – самка, то вторая уж – точно самец?! Значит, надо говорить «второй». Впрочем, нашел, о чём думать! Зануда! Надо удостовериться в гибели этой твари, и если рядом есть другие родственники, придётся бодаться. А сейчас я приподнимаю неподвижную тушу и перемещаю её центр тяжести чуть-чуть за край пещерки. Неплохо бы рядом факел бросить, чтобы посмотреть за полётом, но их у нас нет, а светильники я умею ставить только неподвижные, или на самого себя.
Звук падения слышен. Мягкий, негромкий шмяк нескольких сот килограммов громадной медузы. И долгая – долгая тишина. После грохота схватки, уши не сразу привыкают, пока, наконец, начинают замечать звук дыхания и далеких капель воды. Никого нет. Снимаю стенку. Обойдя лужу крови, мы высовываемся на край и долго изучаем горизонты стенок колодца. Никого!
Осмелев, прижимаемся спинами и я переношу нас обоих вниз, на дно трубы, которое всё же есть, несмотря на невероятную глубину. Далеко вверху ёлочной гирляндой светят мои фонари, а здесь тьма сгущается и опять пугает. Наконец, вот оно, самое дно, и первым делом от меня требуется иллюминация.
Она высвечивает нечто, напоминающее невероятно огромный казан застывшего жаркого. Поверхность в целом ровная и почти горизонтальная, как слой жира, из нее мягко торчат булыжники самого разного цвета. Красные, как морковка, черные, как сливы, желтые, голубые всех оттенков. Что-то варилось в этой кастрюле, бог знает, сколько тысяч лет назад.
– Вулкан!
– Понятно, что вулкан! Важно другое! Ты, Пашка хоть знаешь, какие мы безмозглые дурни? Куда нас занесло? Полезли как идиоты, не зная ни входа, ни выхода, могли погибнуть от этой гадины, а на дне сейчас могли оказаться ядовитые газы! Понимаешь?! Правильно, что Большой Вождь выпроводил нас вон! Всегда находим приключения на свою задницу, хорошо, хоть, никого больше не взяли!