Белый би-эм-даблъю - стр. 7

Коблов. А что ты хочешь? Двадцать первый век, дураки все в двадцатом остались. Теперь все такие дошлые-ушлые. А ты будь еще дошлее, еще ушлее и прежде времени в панику не впадай. Пока я в силе, тебя в обиду не дам. Не зарывайся, живи спокойно, выдавай дочку замуж. Я правильно понял, за американца?

Былкин. Ну да, приехал знакомиться.

Коблов. А почему за американца? Своих парней, что ли, нет?

Былкин. Да я тоже так говорю.

Надежда. Ну да, он говорит. А она говорит: какие парни? Все голубые да алкоголики.

Коблов. А в Америке что? Ну алкоголиков, допустим, поменьше. А голубых поболее, чем у нас. Особенно в Сан-Франциско. (С неожиданным воодушевлением.) Идешь где-нибудь по парку, а тебе навстречу в обнимку влюбленные парочки: он и он, она и она. А представьте себе, если такое будет у нас. (Преображаясь.) Но мы это зло будем искоренять. (Володе.) Как думаешь, Вовик, будем?

Володя. Непременно. И под корень.

Коблов. Так что с этим разберемся. Но если Клаве политика наша не нравится…

Былкин(поспешно). О политике мы не говорим.

Коблов. Почему нет? Советская власть давно кончилась, сегодня можно и о политике.

Былкин. Сегодня можно, завтра нельзя, лучше не привыкать. Потом отвыкать будет трудно. Но она не о политике, а вообще говорит у нас это вот экология, климат, люди, все это как-то вот это…

Коблов. Ну, тут ее понять можно. Климат у нас, ничего не скажешь, суровый, над экологией мы работаем, а люди… по отдельности, да, плохие. Но народ… народ хороший. В целом. Хотя духовности не хватает. Особенно среди молодежи. Живут сегодняшним днем. Прошлое не вспоминают. Я спрашиваю племянника, с кем была Великая Отечественная война. Он говорит: с чеченцами. Кто такой Юрий Гагарин? Олигарх. А Максим Горький? Бывший мэр Нижнего Новгорода. Ничего не знают, в умах только деньги, деньги, деньги. А благо родины, а духовность…

Володя. Когда я слышу слово «духовность», я хватаюсь за пистолет.

Былкин. За травматический?

Коблов. Это он шутит. Геббельса повторяет. А духовности ведь, и правда, нет. Патриотизма тем более. Молодые люди трудиться не хотят, от армии уклоняются. Придумывают сказки про дедовщину. А хоть бы и дедовщина, так это же школа. Эти деды, старослужащие, из домашних хлюпиков мужиков делают. Но хлюпики пошли умные чересчур. Чуть что мамочек вызывают. А те, не разобравшись, в чем дело, пишут министру обороны, прокурору, Страсбургским судом стращают, позорят нашу страну.

Надежда. А где ты так загорел? В Турции?

Коблов. В Турции? Ты что, Надюша! Я похож на того, кто ездит в Турцию? Там уже столько наших! Везде русская речь: сэйл, шопинг, хау мач. Даже противно. Мы предпочитаем отдых активный. Я, признаться, построил яхту трехпалубную. Денег ухлопал кучу, зато удовольствие ни с чем несравнимое.

Былкин. Как говорится, у богатых свои привычки. А где ты ее держишь?

Коблов. На Мальте. Подальше от налоговой службы и завистливых глаз.

Былкин. Туда лететь далеко.

Коблов. И утомительно. Даже в бизнес-классе.

Надежда. А что Дима? Он сейчас в каком классе?

Былкин(иронически). Тоже в бизнес?

Коблов. Двадцать копеек. Ну, в общем-то в бизнес. Высшая школа экономики, город Лондон.

Былкин. А-а!

Надежда. А-а!

Коблов. Хочется дать мальчишке то, чего у нас не было. Хорошее образование. Будет знать экономику, английский у него уже и сейчас, как родной. К тому же призывной возраст лучше там переждать.