Белый || Алый - стр. 137
Эрик рухнул на землю, весь окровавленный, и глядел только на своего приемного отца — Святого. Рана была чудовищной: от такого нормальный человек отдал бы концы за секунду. Но… монах не был готов умереть.
— Святой, — он оглянулся на церковника, желая провести свои последние секунды с ним.
— Ты! — Александр подошел к тяжело дышащему своему подопечному и загремел:
— Бесполезный… Как ты мог проиграть?! Я приютил тебя, дал тебе дом, семью! А ты так мне отплатил! Никчемный слабак! Я избавил тебя от насмешек, гонений и печали, укрыл за стенами церкви. Но и показал другую сторону нашего дела, — Эрик молча глядел на Александра, глаза его опустели, все, что в них еще жило — ушло вместе со слезами. А старик еще больше распаляясь, продолжал, не желая щадить умирающего, словно хотел его добить. — Ты и правда думал, что, уничтожая ни в чем не повинных людей, ты делал это во славу Творца?! Ты глупец — и был им всю свою никчемную жизнь, что ты пустил коту под хвост. Вернее, монстру. Ты так и не понял, осел, что я тебя использовал? Мне не нужна эта дрянная церковь! Мне нужна власть!
Монах приподнялся на локте и с трудом сел на колени.
— Святой, — дрожащим голосом произнес он и потянулся к монаху своей единственной рукой. — Что вы говорите? Это же неправда? Да? Скажите!
— Ты тупое создание, сдохни уже! — Александр достал из-под рясы кинжал. — Умри хотя бы от моей руки, пес! Эти люди люди мне не страшны! Меня окрестил сам бог. Я его тринадцатый апостол, его правая рука.
Святой с улыбкой сделал шаг по направлению к монаху.
Полилась кровь. Старик стоял в непонимании и смотрел на свой живот, из которого, как какое-то варварское нелепое украшение, торчало лезвие черной катаны.
— Нет… как… Почему?
Святой повернул голову, увидел позади себя Влада. Меч с отвратительным хлюпаньем вышел из плоти. Влад рубанул воздух клинком, смахивая кровь и пронзил псеводсвятому легкое, прокрутив меч в ране. Лицо Александра затуманилось от боли.
— Это тебе за детей! Сучара!
Старик кинул полный ненависти и презрения взгляд на еще живого монаха и собрав последние силы прошипел:
— Чертов… пес! — Он мешком свалился на своего подопечного и испустил дух на его плече.
— Святой! Святой! — Монах тряс его, не обратив внимания на последние слова церковника и не веря в его смерть. — Не умирайте, Саша, пожалуйста… Я буду вашим псом! Я не против… — Монах заплакал. — Умоляю, живите. — Он взялся за свой крест и начал молиться. — Боже, я знаю, я сделал очень много плохого, но, этот человек не заслуживает смерти! Верни его! Верни его!
— Он умер, и больше его никто не спасет. — сказал Влад.
— Заверши начатое! — монах яростно воззрился в его сторону, но потом его взгляд прояснился, стал чистым и непринужденым, словно у ребенка. — Убей меня…
Почему-то Владу было его жаль. Этого человека предали… Он пошел не за тем.
— Ты мог делать великие дела. Мог спасать людей от смерти — но ты выбрал другой путь.
— Мы разные! — улыбнулся монах. — И пути наши разные. Незачем меня осуждать: я шёл к своей цели, как и ты идешь к своей. Я не жалею, слышишь! Я не виню тебя за смерть святого. Я не виню себя за свой проигрыш! Все мы игрушки в руках Всевышнего. Если мне суждено было проиграть, значит так тому и быть. — Монах вздохнул, опустил голову. — Действуй!