Белолуние - стр. 8
– Придумал бы что-нибудь получше! – рассмеялась девочка. – Серых мидавов не бывает! Это всем известно.
– Это тем известно, кто их не видал, – философски протянул мальчишка, дожёвывая рыбку. – А я видал. И батька мой…
– Ты живёшь в этом доме? – догадалась девочка. – Твой отец искал врача?
Мальчишка кивнул:
– Меня Фьорком звать. Малой у нас заболел, того и гляди помрёт. Я нынче был за старшего. Батька-то из города только поутру воротился. Братец у меня там, в городе. И две сестрицы. Ильзия – которая средняя – ничего себе человек. А старшая, Маруша, промеж нами говоря, дура дурой. Ейный мужик там рыбную лавку держит. Вот погляди: краснопёрки прислал. Это навроде как гостинец. Мог бы и пряников купить или там леденцов, да что с него возьмёшь?! Дурак он и есть. Разве ж кто в своём уме нашу Марушку сосватал бы?!
Побоявшись, что ей придётся заочно познакомиться со всеми родственниками Фьорка, Селена решила сменить тему:
– Говоришь, твой отец тоже видел этого мидава?
– И никакого не этого! – возмутился мальчик. – Другого видал!
– Такого же серого?
– Вот ты мне не веришь, а зря! Не серого, а рыжего. Дорогой встретил. Ты послушай, как дело было, а уж потом смеяться будешь. Батька мой ехал из Туспена. На возу ехал. У него там товар. Акромя рыбы ещё сапоги, кадушки… ну, да я не о том. Ехал он себе, ехал… Вечерело. Видит: впереди двое скачут. И лошадь в поводу. Опосля пригляделся – не лошадь, а пони. Для лошади мелковата. Ну, скачут и скачут, ему до того дела нет, а только у городской стены он их всё ж нагнал. Стоят себе, лясы точат. Он бы так мимо и проехал, а только знаешь что?
– Что? – прошептала Селена, копируя восторженный тон мальчика.
– А то, что пони с ними не было.
– И что с того? Может, они её где-то оставили.
– Оставили, говоришь? – Фьорк расплылся в улыбке. – Уж не знаю, кого они там оставили, а только заместо пони стоял с ними мальчишка чуть меня постарше. Сама посуди: мужик и баба едут верхом, а малой с ними пешкодралом топает. Где такое видано, спрашивается? Выходит, никакой это был не ребёнок, а самый настоящий мидав.
Селена едва не закричала от радости, но всё же сумела взять себя в руки:
– Какой он был, этот мальчик? Твой отец его запомнил?
– Какой – какой? Никакой. Обыкновенный мальчишка: светленький, плотный. Да какая разница, когда этот мальчишка и не мальчишка вовсе?! Мидавы, они могут в человека превращаться, когда пожелают. В любого. Хошь в меня, хошь в тебя. Им это запросто.
Селена скривилась. В отличие от неё, Фьорк явно не знал о мидавах почти ничего. Эти удивительные существа ни в кого не превращаются. Они просто умеют создавать слуховые и зрительные иллюзии, транслируя в пространство звук и изображение. Что касается последнего, то оно у каждого своё, и светленький плотный мальчик мог быть только Зебу.
Зебу! Неужели она скоро его увидит?! Нет, это невозможно. Если мужчина – Казлай, то что за женщина ехала с ним?
– Батька говорит: у мужика ещё кошак был, – вспомнил Фьорк. – Здоровенный такой котище, усы врастопырку…
Выходит, всё верно. Путники – это Казлай, Зебу и Кот. Но куда и зачем они едут?
Чтобы не выдать волнения, Селена заметила будничным тоном:
– Твоему отцу должно быть показалось. В Миравии нет мидавов.
Обидевшись, мальчик проглотил очередную рыбку и побрёл к дому, но, не дойдя до конца изгороди, вдруг остановился: