Белокурый красавец из далекой страны - стр. 17
Мона отчетливо помнила, насколько ей было страшно; Ахмед как раз уехал в Дубай, а они со свекровью провели несколько томительных дней, почти не выходя из дома. Происходящее в стране на время сгладило даже их непримиримые противоречия; они просто смотрели репортажи с майдан[11] Тахрир. 11 февраля 2011 года Мубарак ушел с поста президента, и страна возликовала, но эта передышка оказалась лишь затишьем перед бурей: начался масштабный передел власти, Египет продолжало лихорадить. Летом 2012 года наконец вступил в должность вновь избранный президент Мурси, однако даже это не остановило волны народных волнений. Несмотря на легитимность его избрания, очень многие в Египте оказались недовольны новым раисом[12]; то тут, то там вспыхивали очередные забастовки, а порой даже вооруженные восстания; бюджет Египта был истощен, вырос уровень безработицы и преступности. Египтяне оказались не готовы к смене власти, к которой так стремились: тридцать лет стабильности при Мубараке и плохое знание истории мешали им понять, что после резкого падения режима не приходится ожидать немедленного подъема. Люди наивно надеялись на то, что, свергнув прежнего президента, они сразу заживут значительно лучше, затем ждали «экономического чуда» от Мурси. Однако чуда не произошло, и с каждым месяцем среди населения зрели недоумение и недовольство – это касалось даже тех, кто недавно отдал свои голоса новому президенту. Народное недовольство, искусно подогреваемое заинтересованными лицами, играло на руку армии и полиции, которые с самого начала выступали против Мурси. Так Египет вступил в новый, 2013 год; уже сейчас ходили слухи, что следующим летом, в первую годовщину правления действующего президента, готовятся новые масштабные забастовки.
Мона была далека от политики; ее семья, всегда отличавшаяся религиозностью и приверженностью традиционным исламским ценностям, поддерживала «Братьев-мусульман» еще в ту пору, когда их деятельность на территории Египта была вне закона. Ахмед не высказывал явного предпочтения; ему не слишком нравились оба кандидата, прошедшие во второй тур президентских выборов. В любом случае Ахмед связывал свое будущее с Эмиратами, а не с Египтом: в родной стране, по его мнению, не было никаких карьерных перспектив.
Между тем обстановка в Египте оставалась напряженной, и Мона с тоской размышляла о том, что же будет дальше.
– Ты оглохла? – неожиданно прозвучал резкий голос свекрови.
– Что? Простите, я задумалась…
– Я спрашиваю, что ты приготовишь к приезду мужа. Надеюсь, ты не забыла, что мой сын приезжает на следующей неделе?
«Как тут забыть, если вы напоминаете мне об этом по пять раз на дню», – с раздражением подумала Мона, но вслух сказала совершенно другое:
– Конечно же, я помню. И вы настаивали, чтобы я сделала махши.
– Я передумала. Приготовь лучше макароны бешамель.
– Хорошо, – покорно откликнулась Мона. Ей было безразлично, что готовить.
– Похоже, тебя совершенно не интересует то, что касается Ахмеда, – заметила свекровь.
– Ну что вы, я просто доверяю вашему вкусу.
– Ты уже три года замужем, милочка. Пора бы лучше меня выучить, какие блюда любит твой муж.
Мона непроизвольно сжала кулаки, но промолчала.
– Надеюсь, хотя бы в этот раз тебе удастся забеременеть.
– Ин ша Аллах.