Белая вежа, черный ураган - стр. 6
Почему?
В самом деле – почему? Васильцов ответил бы: да потому что я никогда не носил офицерских погон и всю «империалистическую» войну прослужил чертежником-кораблестроителем». Но это было слабым оправданием, он понимал это и готовился к аресту: сжег все письма от друзей-однополчан, отправил жену с сыном в Ленинград, где у Зои была большая родительская квартира на Нарвской заставе, собрал «тюремный чемоданчик» со сменой белья, бритвенными принадлежностями и большим пакетом ржаных сухарей, томиком Лермонтова… Он очень смутно представлял себе, что может разрешить взять с собой тюремное начальство. Но, по великому счастью, брать с собой ничего не пришлось. Бывший однополчанин по боям в Ленкораньском уезде, а ныне замначальника кадрового отдела Академии майор Иван Павлович Харитонов дал ему бесценный совет: «А знаешь что, Федорыч, переводись-ка ты поскорее в войска, неровен час и тебя загребут. Просись подальше. Потом, когда все утихнет, вернешься, да еще со строевым цензом».
И ведь спас Харитонов, здоровья ему немеренного! Никто из армейских кадровиков не усмотрел ничего подозрительного в том, что преподаватель кафедры тактики решил поднабраться современного военного опыта в войсках. Даже похвалили его за это в академической многотиражке. И полковнику Васильцову дали сразу дивизию. Сорок девятую стрелковую, родом из Костромы, стоявшую ныне на самых западных рубежах – севернее Бреста, на реке Пульва, в округе знаменитой Беловежской Пущи.
На все про все, на врастание в свое командирство, изуче-ние личного состава, а также театра военных действий судьба отпустила ему немного, но и немало – одиннадцать месяцев. (Его командарму генералу Коробкову она дала всего один месяц.) За этот небольшой срок Васильцов успел вникнуть в суть своей новой службы и кое-что сделать для повышения боеготовности 49-й. Он никогда не видел свою дивизию в целостном виде – так, чтобы все пять полков – три стрелковых и два артиллерийских – собрались бы вместе, стояли бы в одном строю. Да этого и не требовалось. Дивизия была рассредоточена в довольно пространном районе: с запада местечко Семятыче, с севера – железнодорожная станция Черемха, с востока – восточной окраиной Высоко-Литовска и селом Малые Зводы, с юга – приграничными укреплениями вдоль Буга. Вот на них-то – на железобетонные доты новой оборонительной линии – и была вся надежда. Эти бункеры должны были стоять, словно столбы в крепостной стене, а васильцовские полки – полевое заполнение – служили как бы куртинами этой стены. Однако все это мощное защитное заграждение еще только создавалось. «Столбы», то есть доты, пребывали в незавершенном состоянии, дивизия была готова заполнить пространство между ними, между опорными пунктами и районами, но костяк обороны Западного фронта готов еще не был, несмотря на все понукания из Москвы и Минска.
Васильцов доносил своему начальству: численность дивизии составляет 11 690 человек (при штате военного времени 14 483 человека). Вооружением, боеприпасами, танками и бронеавтомобилями дивизия была в основном укомплектована; штатный гужевой транспорт в полном наличии, нехватка автотранспорта – 25 %.
К началу боевых действий на строительстве укреплений непосредственно по границе находились два батальона – 212-го и 222-го стрелковых полков. 15-й стрелковый полк располагался в основном в Высоко-Литовске, 212-й полк – на станции Нурец, 222-й – в Черемхе. С началом войны дивизия должна была занять и защищать рубеж Брестского УРа в районе Высоко-Литовска по границе от Нура до Дрохичина – а это 24 километра. Многовато для одной дивизии… Для нападавшей на сорок девятую 134-й немецкой пехотной дивизии фронт наступления составлял всего пять километров.