Белая река, черный асфальт - стр. 24

– Может, не пойдем? – спросил Циркуль. – Семка и так что-то пишет.

– Семен, – спокойно поправила Зая. – Он не Семка, а Семен.

– Да ладно тебе, – попытался успокоить ее Лешка, но знал, что парой-тройкой таких ошибок вполне может нажить себе врага. И более отказываться от первоначального плана не предлагал.

Зато когда Сема закончил, Циркуль оказался на высоте. Может быть, даже просто незаменим. Откуда у него такой опыт, неизвестно. Однако выяснилось, что он прихватил из дома, из отцовского шкафчика с инструментом, почти метровый ломик – фомку. И более того, мгновенно сорвал им с петель мощный навесной замок на двери прачечной. Саму дверь с лету выбили совместными усилиями Заи и Циркуля.

Первым в разверстую ночную темь вбежал Сема.

Изобразив из планшета довольно мощный фонарик, пустил по стенам рваные кривляющиеся тени.

Поиск Семиных рубашек (одежда других членов коллектива стиралась редко и без изысков, дома) представлялся невыполнимой задачей. Покрутившись с минуту в мешанине из кромешной тьмы и яркого светодиодного огня, ребята выскочили на улицу.

Из трофеев имелся лишь механический карандаш, который Семен зачем-то прихватил со стойки.

Сердце Семы во время преступного акта так сильно билось не зря.

Еще через час он усладил слух верных друзей очередным шедевром.

Да и с уворованным карандашом он знал, что делал.

И через день, и через два, когда Семен брал в руки свой трофей, то отчетливо испытывал волнение. Не такое сильное, как тогда, в темной прачечной, но явно той же природы.

Впрочем, уже через неделю карандаш, как источник вдохновения, «эмоционально истощился» и перестал помогать с созданием творческого настроения.

А креативная группа, соответственно, начала разрабатывать свой следующий преступный план.

В их старой адвокатской конторе чемпионом по полным оправдательным приговорам в уголовных процессах был, конечно, Гескин. За полвека активной практики он имел четыре подобных случая. За ним шел Олег, однажды добившийся оправдания парня, обвиненного во взломе палатки. Багров сумел найти безупречное алиби, подтвержденное МВД-шными фото- и видеодокументами. Парень, оказывается, в хлам пьяный, был доставлен полицейскими другого района в «обезьянник» за плохое поведение. Весь вечер и полночи просидел в сорока километрах от места, где в это же самое время «бомбили» палатку.

А молчал, как партизан, потому что напился вовсе не с женой.

В общем, у Багрова тогда больше сил ушло на улаживание дел с супругой бузотера, чем на судебную тяжбу. Только в этом случае парень был готов признать собственное алиби.

Олег безумно гордился своим оправдательным приговором. И это был, наверное, главный козырь в его бессмысленном, но ожесточенном профессиональном соревновании с Шеметовой.

Теперь же и этого козыря не стало.

К чести Олега, он мужественно перенес уравнивание позиций с любимой женщиной и даже сам сбегал за тортом.

Второй торт принес Гескин. Сказал проникновенную речь, что очень рад видеть рядом с собой людей, ни в чем ему не уступающих.

Ну это приврал старик.

Кое в чем им еще долго придется его догонять.

В мудрости. В осмотрительности и разумной осторожности, весьма полезной как для тех, кого он защищал, так и для него самого. Аркадий Семенович не уставал повторять, что главная удача адвоката – когда он «приносит существенную пользу своему доверителю». Не забывая далее добавить: «не получив при этом проблем и, желательно, заработав деньги».