Белая Рать - стр. 35
– Бахтало! – прокричала из шатра его жена. – Шандор кинул твой сапог в костер! Иди, вытаскивай!
– Женщина, я занят!
– Так, – сказал Пересвет, убедившись, что сторож погрузился в себя чуть более чем полностью. – Давай договариваться.
– Давай.
– Нам нужно поменять лошадей.
– Сорок целковых и по рукам.
– Сколько!? – возмутился Пересвет Лютич. – Да мы за двадцать взяли тройку с телегой и оснасткой!
– Раз так, то можешь попытаться найти дешевле. Например, где-нибудь там, – Бахтало махнул рукой в сторону ночного поля.
– Понятно.
– Ай, как славно, что всем все понятно! Так что? Выводить лошадок?
– У нас… нет денег.
– Ну-у-у, мой ты золотой, так дела не делаются.
– Послушай, я понимаю что грех не нажиться на чужом горе. Но у нас правда нет денег. Совсем.
Молчание – это такая штука, которая постоянно норовит повиснуть. А иногда, повиснув, она начинает напрягаться. Особенно когда разговор заходит в тупик.
Вот и сейчас. Молчание взяло, да и повисло. Напряженное, как собака с полной пастью горячей нуги.
Прошло с полминуты, перед тем как залихватский свист насмерть резанул это противное висячее молчание. Никто не свистел. Это цыган втянул носом воздух.
– Да, денег у вас действительно нет, – подтвердил он.
– Видишь, я тебе не вру.
Еще один свист.
– Зато, могу поклясться, пахнет каким-то самоцветом.
Свист.
– А если точнее, рубином.
Нет-нет-нет, – завторил про себя Пересвет Лютич, – только не это. Только не рубин. Без него мне не протянуть даже до рассвета.
– Бахтало! – уже совсем недовольно прокричала из шатра Земфира. – Ну-ка иди сюда немедленно!
– Да что опять случилось!?
– Лучше подойди, чтобы я не кричала на весь табор!
– Я не могу! Говори уже!
– Как скажешь! В твоем сапоге запеклась блевотина! Воняет жутко! Я его выкидываю!
– Женщина, угомонись наконец! И прекрати тревожить меня по пустякам! Я пытаюсь работать!
– Работает он! Говорила мне мать, что я с тобой горя нахлебаюсь! Права была!
– Заткнись уже!
– Сам заткнись!
Бахтало крепко зажмурил глаза, как если бы он несколько часов кряду провел за книжкой. Покачал головой. Сплюнул.
– Бабы, – исчерпывающе произнес он. – Так на чем мы остановились? Ах, да. У вас нет денег. Но разве это моя проблема?
– Нет.
Пересвет попытался изобразить жалостливый взгляд, который бывает у евнуха при гареме, но в глубине души визжал от счастья. Цыган позабыл про рубин.
– Но, быть может, мы что-нибудь сообразим? Например, поменяем двух наших породистых кобылиц на одну твою клячу?
– Породистых? Э-э-э, друг, не ври старому цыгану.
Бахтало видел, что лошади действительно хороши. Холеные, поджарые, грациозные создания саврасой масти. И пускай они устали до изнеможения, сон и еда быстро приведут их в товарный вид.
Бахтало обязательно заберет их себе. Эти скакуны и есть то самое приданное, ради которого соседние кланы закроют глаза на пикантную волосатость его дочерей.
Нужно только повыгоднее сторговаться и дело с концом.
– У всех мужья, как мужья! А этот!? – заорала Земфира.
Далее понеслась непереводимая цыганская брань, а из шатра вылетел дымящийся сапог. Он просвистел над головой у Пересвета Лютича и скрылся в неизвестности. И уже там, в неизвестности, срывая покрывала мистики и выставляя тайное обыденным, сапог заехал суккубу прямо по лбу.
– Меняю на осла, – вынес вердикт Бахтало.