Беккер - стр. 4
Насчёт внешнего вида решила особо не заморачиваться. Слишком уж много усилий я затратила на это вчера, а вышло всё равно не очень. Нос, кстати, утром почти не болел. Только подташнивало слегка; но дело было, скорее всего, в съеденной на ночь еде.
В кафе я сильно опоздала, но Карина не сказала ни слова по этому поводу. Мне иногда кажется, что она вообще не способна на возмущение. Наверное, только Карина и дружит со мной, потому что в глубине души она просто ангел поехавший. Ещё и печеньем меня часто угощает. Правда, оно не очень.
Мы уселись за самый классный столик, прямо у буфета. Окутанные сладкими ароматами выпечки и запахом кофе с корицей, обдуваемые свежим морозным воздухом, доносящимся с улицы… Было так комфортно и уютно.
Карину очень удивило и даже как-то расстроило, что преподаватель у нас женщина. Больше, чем меня, будто бы. Я же интеллигентно соврала что, когда мастер женщина, учиться только спокойнее и продуктивнее.
От дружеского удара Карины по плечу я ещё долго потом отходила. Она, наверное, не понимает своих габаритов и силы. Так часто шуточно меня пинает и толкает, а я потом корчусь.
Но она так мило смеялась. Так славно кривлялась. И мне было уже всё равно, что я упала со стула и что будет, наверное, синяк. Иногда мне казалось, что наивно-глуповатой Карине я была готова простить всё, что угодно. Она ведь была так похожа на крупного ребёнка.
Мы часа два проболтали, не меньше. Никак не могла от Карины сбежать. Она всё расспрашивала о нашей учебной программе и о заданиях на этот семестр. И вот, на пару я засобиралась, опять опаздывая. Сегодня должна была быть История зарубежной литературы.
А у аудитории опять никого не было, и меня сразу накрыла такая неприятная судорога вдоль пищевода. На что я надеялась? Что преподаватель задерживается? По себе всех всегда сужу, что говорится.
Старалась найти общий чат, уточнить по поводу аудитории. В кабинете было совсем как-то тихо. Ещё и Интернет подводил, не работал почти. На меня разом накатили тревога и раздражение, захотелось просто домой уйти. Бесцельно тыкала по экрану, чтобы хоть чем-то себя занять. Без дела стоять как-то совсем неприятно было.
В итоге я решила спуститься к охраннику. Карина сидела у него едва ли не на коленях. Объяснить ей что ли как-нибудь, что он не тот, кто решает вопросы о поступлении?
Охранник долго вякал, хмыкал, эмкал, хряктел, пока, наконец, не смог объяснить мне, что сегодня у нас опять мастерская, оказывается.
Наверное, пора мне вступить в чат нашей группы.
Пока неслась на проклятый пятый этаж по ненавистным гладким ступеням, я споткнулась раза три. Хорошо хоть, нос опять не разбила.
От бега бок разболелся сильнее обычного, мне даже стало страшновато. Пришлось походить туда-сюда минут пять, прежде чем ворваться в аудиторию. Не хотелось мешать занятиям одышкой.
Но как-то так вышло, что я вступила в аудиторию излишне самоуверенно. Напускная смелость всё. Мне нестрашно, мне нестрашно, всё думала. А на деле было как-то совсем не по себе. Ненавижу опаздывать. Я была такая вспотевшая. Облизывалась и чувствовала солёный вкус.
Что-то светлое мелькнуло у доски, и сразу привлекло моё внимание. Это был мужчина в удивительных очках. Нечасто встретишь натуральных блондинов. Сама на заметила, как зависла, залипла на него. Со мной такое случается редко, обычно всегда держу себя в руках. А тут секунд тридцать просто пялилась на него, даже рот слегка приоткрылся. Я это поняла, только когда почувствовала, что язык пересох. Из транса вывели смешки одногруппников, их издевательский шёпот. В это раз была им даже благодарна. А то так бы и стояла у двери, как монумент.