Беглянка - стр. 28
– Я должна сообщить в полицию. Возможно, что-то спровоцировало этот поступок.
– Ну что могло спровоцировать?! У Вареньки своя комната, холодильник всегда полный. Интернет есть. Что еще в ее возрасте нужно?! Скорей всего, это травмы прошлого вылезают. Мы с женой взяли ее из детдома. Бедняжка! Там так настрадалась, что никак забыть не может.
– Сегодня пусть отлежится, а завтра обязательно на прием к специалисту. Я сделала укол, она поспит. Потом придут из полиции. Объясните, что и как.
Докторша поплыла к выходу и чуть не столкнулась с Региной, которая, как на помеле, влетела в квартиру.
Я лежала с закрытыми глазами, чтоб только не привлекать внимание. В сон клонило, но пережитый стресс, очевидно, тормозил действие лекарства, поэтому я слышала все, что происходило.
Раздался звук оглушительной затрещины и сразу же визг, переходящий в ультразвук.
– Ты тварь паршивая! Это из-за тебя! На молоденьких потянуло?! Забыл, откуда я тебя вытащила? Да я тебя порву на мелкие кусочки! Ты подонок, ничтожество!
– Угомонись. Я это сделал, чтоб получить наследство. Сейчас ее поставят на учет, а потом признают недееспособной. И соответственно, ты будешь опекуншей, а я твоим мужем. А ты орешь, как потерпевшая. Если не уймешься, я скажу в полиции, что эта обезьяна случайно поранилась. И ей выгодно будет это подтвердить.
– Ты говоришь о моей дочери, вообще-то, а не об обезьяне!
– То есть то, что я хотел ее продегустировать, тебя уже не волнует? И правильно! Ты же знаешь, что люблю я только тебя! – уже спокойно, будто речь шла о покупке картошки, резюмировал он.
Маман заткнулась, будто разом растеряв весь свой пыл. Я хоть и не рассчитывала, что являюсь для нее чем-то важным, но меня сильно покоробила ее истерика по поводу возможной измены сожителя с молоденькой. Ее, как всегда, волновала только она сама, а то, что это ее дочь чуть не «продегустировали», ей по фигу. Как всегда. Черт, как же можно хорошему и приятному слову придать такое мерзкое значение… Дегустатор…
Тут я отключилась. То ли лекарство подействовало, то ли мозг отказался дальше слушать эту мерзость. Хотя чем лекарственный сон отличается от обычного, я не знаю. Мне снился кошмар, в котором я оказалась в заброшенном городе, где царят зомби. Они рыскали везде, выискивая чудом уцелевших людей. И только я спряталась в надежном, как мне показалось, убежище, как Регина, вроде еще человек, меня нашла. И по ее змеиной улыбке я обреченно поняла, что она меня выдаст. Почему она не боялась за себя, не знаю, очевидно, таким дерьмом и зомби брезгуют.
До ее появления в моей жизни я знала только одно – мама не может быть со мной рядом, у нее очень серьезные обстоятельства.Это со слов дедули. А поскольку он никогда никого не поливал грязью, то мне оставалось лишь гадать, что же скрывалось за этими обстоятельствами.
И только баба Катя, не страдавшая излишней деликатностью, открыла мне глаза на свою дочь.
"Прошмандовка моя Галька! Настоящая прошмандовка! Вишь, мать ей плохое имя дала! Регина она теперь! Артистка Погорелого театра!"
О том, какую заразу неблагодарную она вырастила, баба Катя готова была говорить часами. Попутно жалея меня, сиротинушку горемычную.
«– Мать твоя уродилась редкой стервозиной. Всегда хотела быть артисткой. Хотелось ей цветов, славы, поклонников. В школе всегда первая на сцене. Но ехать в Москву и там учиться, я ей запретила. Денег дать я ей не могла. Десяток яиц да ведро картошки? Так она б и не взяла. Да и знаю, как там артистками становятся. Все через койку. Правда, тут она молодец. Перед мужиками хвостом крутила, а к телу не допускала. А они-то на нее, как мухи на мед летели. Смазливая гадина. Вот ты вся в нее.