Беглянка - стр. 16
– Я тебе выдам аванс, закажешь по интернету какую-нибудь более приличную одежку. Я не хочу, чтоб тебя забрали в полицию, подумав, что ты бродяжка, и обвинили, что ты пса украла.
– Спасибо! – так же бесхитростно ответила она.
Мне показалось, что ее улыбка может растворить и время, и пространство. Детская, искренняя, лучистая. Ну не может она быть воришкой или шпионкой! Но выяснить всю подноготную просто необходимо. И незамедлительно.
– Варвара, глянь-ка в шкафы. Какая там крупа есть? За городом хочется простой каши с чем-нибудь. Громко называй, что видишь.
Девчонка, так и не успевшая потискать Герца, метнулась на кухню. Стукнули дверцы, которые она с непривычки не придержала. Надо давно заменить там всю мебель, но руки не доходят.
– Пшено. Рис. – бойко рапортовала она. – Греча. Макароны.
Бинго!!! Ах ты ж врушка Варюшка! Теперь можешь не рассказывать, как коренная петербурженка приехала в российскую глубинку и переучила тамошних жителей.
– Иди сюда! – приказываю я.
Высовывается из кухни с недоумением на лице.
– А каша? Там я еще и …, – она осеклась, сообразив, что снова прокололась.
– Обойдемся без каши.
Девчонка, ссутулившись, как старушка, робко подошла ко мне.
– А теперь рассказывай все, девочка Варя. Бадлон, согласен, можно понравившееся красивое слово юзать. Но греча! Так говорят только в Питере! А у тебя в паспорте Тамбовская прописка. Объясни, что ты скрываешь?!
Холод, прозвучавший в моем голосе, был настолько очевиден, что даже Герц поднял свою обиженную задницу и, набычившись, подошел ко мне. Подтекст ясен: «Обидишь мою подружку, будешь иметь дело со мной!»
И не таких обламывали, поэтому собачий бунт давлю на корню.
– Герц, место!
Варвара, видя, как я рявкнул на своего любимца, совсем сникла. Она поджала дрожащие губы, а в глазах заметалась паника.
– Я не сделала ничего плохого! Я клянусь вам! – севшим от волнения голосом, принялась заверять меня.
– А, может, это ты так думаешь, что не сделала. Случаи всякие бывают. Итак?
– Я жила в Питере. С дедушкой. Потом он умер. Меня отвезли к бабушке в Мичуринск.
– А почему нет данных о питерской прописке?
Самая дурацкая ситуация. Я и отдел кадров, и служба безопасности! Как же я устал в этой гонке. Немудрено, что начали головы поднимать и те, кто раньше вякнуть боялся. Узнали, что я с Сумским на ножах. Вернее, не стал лизать зад. Как шакалы, готовы напасть на Акелу, который промахнулся. И посыпалось…
Вот и с девчонкой …Может, и Петр не с переломом лежит? Не я отвозил его в больницу. Может, ее и правда подсунули?! Хотя чуйка стопроцентно заверяла, что девчонка хорошая. Только что-то очень сильно скрывающая.
– Я понял, что ты жила в Питере. Но вопрос не снимается. Почему нет отметки о прописке там?!
Варвара побледнела, облизала пересохшие губы и уставилась на меня немигающим потерянным взглядом. У меня сложилось впечатление, что она не скажет того, о чем боится или не хочет говорить, хоть на куски режь ее.
– В Мичуринске я потеряла паспорт. И мне выдали новый. Но уже без питерской прописки.
Правдоподобно. И похоже, за ее девятнадцатилетнюю жизнь произошло немало. И со знаком минус.
– Варвара, пойди с Герцем во двор, – Ланка снова включила режим хозяйки.
Девчонка растерянно посмотрела на меня, безмолвно спрашивая – окончен ли допрос и слушаться ли приказа Ланки. Тем более, что я не обозначил ее статуса жены. Я кольцо не ношу, а ее настолько ослепительное, что не вызывает ассоциаций с обручальным.