Беглецы (сборник) - стр. 8
Когда физиологический интерес к жене пошёл на убыль, что произошло довольно быстро, Малвауна многое начало раздражать в семейной жизни с Пиной. Он, наверное, развёлся бы, но жена в тот момент оказалась уже беременной, и подобные действия повредили бы карьере, тем более что тогда Малваун как раз вступил в партию Легион Борцов Имперской Республики. Он плюнул на развод, привык и продолжал жить по-прежнему.
«Хотя», – вздохнул майор, – «какую я в итоге сделал карьер? Можно было и разводиться, всё равно достиг не многого. Нынешнюю-то должность, даже имея развод, получил бы и до майора всяко-разно дослужился бы. Но в молодости, чёрт, мечталось о большем, да не вышло!..»
Майор с шумом втянул носом воздух. Дьявол, вот из-за таких-то как этот сопляк и не удаётся выбиться выше, все уже для них заготовлено. А как там записано в Конституции, которую, говорят, составил сам первый Народный Император, великий Авльн? «…И будут отныне все равные среди равных, почитаемых за заслуги перед народом…» Вот тебе и «равные», вот и «заслуги». А крикни это всё сейчас вслух – почти крамолой покажется.
Малваун сидел и молчал – совершенно потерянный, злой и беспомощный перед мальчишкой, считавшим себя выше сортом, чем он, майор, только потому, что имел отца генерала-консула. Майор чувствовал, что так или иначе, но он должен что-то сказать, как-то прореагировать на болтовню капитана, что затягивающееся молчание окончательно роняет его достоинство, но продолжал сидеть, не проронив ни звука, подавленный самыми разноречивыми мыслями.
«Вот, дали почувствовать, что серостью ты был от рождения, серостью и останешься», – подумал майор, и у него в душе неожиданно даже шевельнулась жалость к жене. Как она пыжится перед родственниками и знакомыми, стараясь показать, что сделала удачную партию, выйдя замуж за офицера. Офицер же, майор! Чёрт побери, а для таких вот сопляков что он, майор, что его брат-бухгалтер – просто серость, мелюзга.
У майора невольно вырвался сдавленный судорожный вздох.
– Н-да! – неожиданно сказал капитан с какой-то странной как показалось майору интонацией.
Даговар протянулся с кресла и ткнул кнопку на пульте. Включился центральный экран наведения. Стали видны звёзды и поверхность Чёрного Пятна, над которым летел катер. В углу экрана пылал голубой Базан.
Капитан встал и прошёлся по боевой рубке. Майор Малваун продолжал сидеть как оплёванный. Он уставился перед собой в пространство, сжимая подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев.
Печально, господин майор, печально, – сказал капитан Даговар, останавливаясь перед креслом майора. (Малваун даже не обратил внимания, что сейчас его назвали «господин майор».) – Я-то думал, что вы «заведётесь», а вы тоже как все: бо-и-тесь! Н-да…
Майор поднял голову и посмотрел на капитана, не понимая, куда тот клонит.
– Что? – хрипловато выдавил он из себя.
Капитан стоял, заложив руки за спину и глядя на экран. Несколько секунд он молчал, как бы размышляя, а затем качнулся на носках, поворачиваясь к майору.
– Я думал, что вы более принципиальный, а вы такой же, совершенно такой же, как все остальные. – В голосе капитана зазвенели юношеские неспокойные нотки. – Вам, заслуженному военному, многие годы отдавшему честной службе в Военном Космическом флоте, наплевал в рожу мальчишка, то есть я. – Капитан ткнул себя пальцем в грудь. – А вы стерпели и утёрлись только потому, что у этого мальчишки отец – генерал! В этом-то вся беда, с этого начинаются все беззакония, которые уже давно творятся на Силонте. Я почему-то думал, что вы, майор, действительно живёте принципами члена Лиги Борцов, теми принципами, которые были провозглашены когда-то и от которых в реальности мало чего теперь осталось. И вы же, так сказать, выходец из народа. Значит, действительно, даже психология народа подгнила!..