Беглецы. Роман - стр. 20
В те дни их приняли в узкий круг семей комсомольских руководителей. Анохин сдружился с Сергеем, секретарем комбината. Все праздники отмечали вместе, и всегда на природе. Зимой и летом. Обычно это было в лесу на берегу Цны в комбинатовском пансионате. Шашлык в сосновом бору над рекой, водка, купанье, смех, шутки! Молодость, веселая жизнь! А зимой – банька, которой пользовались только руководители комбината. Парились всегда отдельно: сначала женщины, потом мужчины. Но однажды в субботу приехали в лес вчетвером: Дима с Женечкой и Сергей с женой. Помнится, Женечка, смеясь, предложила:
– Чего время терять-ждать, пошли вместе в баню!
Настроение у всех было шутливым, хмельным. По дороге в пансионат пили шампанское. Слова Женечки приняли как шутку. Посмеялись. Но когда женщины ушли париться, а они выпили еще по бокалу, Сергей хохотнул:
– Действительно, чего мы время теряем, пошли к ним!
– Ну да, неудобно, – заколебался Дима. – Как они отнесутся?
– Хорошо отнесутся, увидишь! Бери шампанское.
– А если не откроют?
– Ерунда… Я открою.
Они взяли сумку с шампанским и пошли в баню. На крылечке Сергей достал нож, сунул лезвие в щель между замком и личинкой, сдвинул косую защелку английского замка и тихонько открыл дверь. Жены были в парилке.
– Раздевайсь! – шепотом скомандовал Сергей.
Они скинули одежду и нагишом ворвались в парилку. Женечка притворно и озорно завизжала, прикрылась руками, а жена Сергея рассердилась по-настоящему.
– Ну-ну, не шуметь! Тихо! – приказал шутливым тоном Сергей. – А то сейчас веником! – схватил он из шайки с водой березовый веник.
– Давай, давай! – упала, вытянулась на животе на верхней полке Женечка.
Сергей хлестнул ее два раза, потом шлепнул по спине продолжавшую ругаться жену и сел рядом с ней, говоря примирительно:
– Ну, что ты! Женя права: вы тут паритесь, а мы ждем, томимся, а потом вы нас ждете… Вместе лучше… Нудисты с детьми всегда голыми загорают, и ничего…
– Мы не нудисты! Ты еще сюда детей припри! – продолжала сердиться жена.
– Еще! Еще хочу веником! – кричала сверху Женечка.
– Пусть муж работает, – кинул Сергей веник Диме.
Анохин начал нахлестывать Женечку, бил по-настоящему, со злостью за ее глупую идею, которую так легко подхватил Сергей. Не нравилось ему совместное купание. Было что-то нехорошее, порочное в этом. Неприятно было на душе. Неприятное предчувствие. Правда, это предчувствие быстро забылось, улетучилось, как только они, завернувшись в простыни, уселись за стол в предбаннике и выпили по первому бокалу прохладного шампанского, которое было особенно приятно после жаркой парилки. Успокоилась и жена Сергея. Закутавшись в простыню, она почувствовала себя уверенней.
– Кайф! – простонал Сергей, ставя пустой бокал на стол. – А ты, дурочка, боялась! – обнял он за плечи жену.
А Женечка не стеснялась своей наготы, не обращала внимания на то, что обнаженная грудь выныривает из-под простыни, когда она тянется вилкой к тарелке. И кажется, что ее совсем не смущают при этом быстрые взгляды Сергея.
Женечка к тому времени уже была матерью, у них родилась дочь, но фигура ее ничуть не изменилась после родов, быстро восстановило свою девичью форму. Молоко у нее пропало в первый же месяц, и девочка неделями жила у бабушки.
С того дня в баньке стали париться вместе, даже когда приезжали по три-четыре пары. И все чаще смущали Анохина быстрые почти откровенные переглядывания Женечки с Сергеем. Однажды, выходя из парилки впереди них, Дима обернулся в двери и увидел, как Сергей нежно погладил Женечку по спине, и она взглянула на него через плечо с игривой улыбкой. Дима начал ревниво следить за ними. Неохотно ездил в лес. А Женечка наоборот стала особенно рваться туда, с нетерпением ждать субботы. Он мучился: как остановить ее, удержать. Ночами старался быть нежным, неутомимым, ласками доводил жену до исступления.