Беги от меня, девочка - стр. 39
Та женщина верила в то, что люди в коме действительно все слышат и моей маме больно от того, что она не может обнять и успокоить свою дочь.
– Вика делает успехи в рисовании, представляешь? Я уже могу с первого раза разобрать предметы, когда она показывает мне свои рисунки. Раньше мне было сложно отличить домик от кошки, – я улыбаюсь и выбрасываю слегка завядшие цветы из вазы, потому что у меня есть для мамочки новый свежий букет ее любимых пышных хризантем.
У меня каждый раз замирает сердце, когда я вхожу в палату. Я верю в чудо, как маленькая девочка с самыми искренними глазами, но оно почему-то никак не хочет наступать.
Моя мама в коме уже так долго, что я начинаю забывать, как звучал ее голос. Приходится пересматривать старые видео, чтобы давить в себе панику, которая окутывает меня своими лианами, когда я не могу вспомнить тембр такого родного мне «Полечка».
Моя мама постепенно исчезает из моей головы, и это невыносимо больно принять.
– Кир вернулся в мою жизнь, – выпаливаю на одном дыхании, оглядываюсь по сторонам и едва не зажимаю себе рот ладошкой. В палате лишь мы, здесь я могу быть собой. – Он не нравился тебе, мам, но ты всегда говорила, что я расцветаю рядом с ним. Я ведь тогда подслушала ваш разговор, мамуль…
Я осталась ночевать у Кира, а утром нас разбудил настойчивый звонок в дверь. Кир пошел открывать, его не было слишком долго, и я на цыпочках подкралась к двери, чтобы посмотреть на незваного гостя.
У меня сердце рухнуло в пятки, когда я увидела знакомую лимитированную сумочку из новой коллекции какого-то именитого дизайнера. А потом пришлось затаить дыхание и вылавливать каждое слово из их разговора, потому что я ужасно боялась реакции мамы.
Только вот все сложилось гораздо лучше, чем я ожидала. Она не только не стала устраивать Киру истерику и вытаскивать меня за шиворот из его постели, но и практически благословила нас, наказав ему следить за мной и не обижать ее единственного ребенка. Дома я хотела поговорить с ней об этой ситуации, но она решила сделать вид, что ничего не было, потому что ей все-таки слишком сложно было принять тот факт, что дочь выросла и теперь дружит с мальчиками совсем в других плоскостях.
– Мне страшно, мам. Я очень хочу рассказать ему о том, что Вика – его, но я боюсь, что он никогда не сможет меня простить. А если он заберет ее, мамуль? Заберет мое маленькое солнышко, а меня вычеркнет из ее жизни…
Я представляю, как Вику увозят от меня. Как она ко мне свои маленькие ручки и плачет, а я ничего не могу сделать.
– Почему ты вынудила меня тогда так поступить, мам? Почему?..
Слишком резко ставлю вазу на небольшой столик, вода выплескивается за края, часть попадает на мои брюки с идеальными стрелками. Я вообще стала в последнее время замечать за собой нездоровую тягу к идеальности в тех сферах, которые я могу контролировать. Хоть что-то могу.
Устраиваю новый букет в вазе, поправляю цветы и стряхиваю в мусорную корзину часть опавших лепестков.
Врачи предупреждали меня – у моей мамы практически нет шансов очнуться. Что такое жалкие пять процентов из ста? И я уверена, что это они еще округлили число в большую сторону, чтобы совсем не расстраивать меня безнадежной статистикой.
Я думала, что смогу отпустить ее. Я твердо решила попрощаться, когда заходила в палату, потому что сегодня ночью я мониторила билеты на автобус в какую-нибудь глушь.