Беги, если сможешь - стр. 24

Каждый вечер луплю по груше и убеждаю себя, что время есть. Успею, приучу к себе, сделаюсь необходимым и захлопну ловушку. Благо, у меня вынужденный отпуск, так что могу проводить целые дни с ней. Доступа к парням нет, и Савицкому я лишний раз на глаза не попадаюсь.

— Стыдно, что пойдёшь на мелодраму? — картинно удивляется Рената, расширяя глаза и подпирая ладошками щёки. — Или стесняешься сидеть рядом с бегемотом?

Болошова может сколько угодно строить из себя терминатора, но женщина в ней всё равно прорывается. Что это только что было? Флирт? Напрашивание на комплимент? Подсознательная потребность нравиться и получать дозу восхищения?

— До бегемота тебе далеко. Я знаю. Видел с расстояния в пять метров, — подхватываю Блошку под талию и веду дальше, жадно вдыхая ванильную сладость. С тех пор, как на завтрак у нас свежая выпечка, Рената постоянно пахнет сдобой, вызывая у меня сумасшедшее слюноотделение. — Зубы и попа у тебя явно красивее.

— Фу, Дав. Ощущаю себя лошадью на базаре, — смеётся Блошка и в порыве мимолётного веселья кладёт голову мне на плечо, слегка прижимаясь к боку.

Задерживаю дыхание и впитываю в себя близость. Кровь с гулом несётся по венам и взрывается в каждой клеточке мозга. Примерно так я себя чувствовал в момент контузии. Шум в ушах, вязкое онемение языка, рой мошкары в глазах. Почти как тогда, только плюсом идёт наполнение медовой сладостью и карамельным послевкусием от ошалелого головокружения.

— Очень привлекательная лошадка, — качаю головой и делаю полноценный вдох. — Вон магазин для беременных. Пойдём подберём на твой круп попону.

Нехотя отпускаю Ренату бродить между стеллажами и, сев на диванчик, наблюдаю, как она исчезает за дверью примерочной. Несколько раз она выходит и демонстрирует мешковатые балахоны и широкие штаны, но в результате останавливается на трикотажном платье, сексуально обтягивающим живот.

— Останься в нём, — прошу её, пока Блошка крутится перед большим зеркалом, рассматривая со всех сторон себя. — Оно подчёркивает твою хрупкость и утончённость.

Знаю, что несу какой-то радужный бред, но он сам материализуется в черепной коробке и слетает с языка. По щекам Ренаты ползёт румянец, ресницы смущённо опускаются вниз, уголки губ дёргаются в еле заметном подобие улыбки. Красивая. Она всегда была такой — яркая, неземная, как будто из другого мира. Большие глаза цвета тёмного шоколада и золотые лучи в них, когда лицо светлеет от счастья.

— Уговорил, — соглашается Рената и осторожно снимает бирку с ценником. — Возьму ещё брюки и свитер на вырост.

Расплатившись, относим покупки в машину, занимаем столик в кафе, и я иду заполнять подносы вредной едой. Странное дело, вроде приятно проводим время, шутим, смеёмся, собираемся в кино, но у меня почему-то покалывает затылок и на хребте встаёт дыбом шерсть. Ощущение, что меня кто-то держит на прицеле с момента, как мы пересекли фуд-корт.

Оглядываюсь, машу рукой Ренате, а сам сканирую пространство и покупателей. Вычленить из толпы подозрительный объект практически невозможно. Среди гуляющих попадаются такие фрики, что их сразу хочется пристрелить. Не зацепившись за что-либо значимое, беру калорийный перекус и возвращаюсь к Блошке, на всякий случай садясь так, чтобы прикрыть её от людей.