Бег по взлетной полосе - стр. 7
– У меня денег нет… – отнекиваюсь, хотя в кармане спрятана подачка Игоря.
– И не надо! – Стремный тип напротив примирительно и как-то чересчур красиво улыбается.
И опасности в его огромных серых глазах нет, сколько ни всматривайся. В них только безмятежность…
Или невменяемость.
Это же придурок Кит.
Что я вытворяю? Какого черта разглядываю это пугало? Даже Зоя в последнее время избегает его.
– Спасибо, ешь сам! – Решительно отодвигаюсь, всем своим видом показывая, что не настроена на разговор.
– Ну и ладно. Съем, – вздыхает он, плюхается рядом, отрывает огромный кусок ваты и засовывает в рот.
Молча жует, отрывает еще и еще, с трудом глотает, краснеет, но не сдается.
Покончив с сахарным облаком, он бросает палочку в урну у скамейки и сознается:
– Терпеть не могу сладкое.
– Тогда к чему такие жертвы? – интересуюсь, не сладив с любопытством.
– Ну, по крайней мере, ты перестала плакать.
Я снова смотрю в его глаза. Зоя права: они просто космос. С такого расстояния в них может затянуть и растащить на атомы.
Запоздало понимаю, что непозволительно долго разглядываю парня, надменно хмыкаю и отворачиваюсь.
Сизые голуби, урча и переваливаясь, важно вышагивают по плитке, никому не уступая дороги. Посетителей в парке прибавилось: на батутах резвятся и кувыркаются дети, их безучастные ко всему родители застыли на лавочках, уткнувшись в экраны смартфонов.
Неумолимо приближается полдень, за ним – вечер и необходимость вернуться в чужой дом. Если бы я верила в существование бога, я бы взмолилась, чтобы мама пришла с работы пораньше, а байк Игоря застрял в глубинах преисподней. Или чтобы время повернулось вспять и последних лет, лишивших меня детства, не было вовсе.
Только Кит молча сидит рядом – я улавливаю его присутствие каждым волоском на коже и погружаюсь в опьяняющие волны нового, никем еще не открытого моря… Чувствую, как по мне скользит взгляд серых глаз.
Знаю: это просто химическая реакция. Феромоны и прочая лабуда. Если быть до конца честной, Кит всегда нравился девчонкам. А в меня вселял ужас и смущал до одури, потому что казался существом из другого измерения, где не работают законы физики и все перевернуто вверх дном.
Резко выпрямляюсь – так и есть. Кит пристально смотрит на меня.
– Ну что еще? Мне не до разговоров, неужели непонятно? Просто уйди! – взвиваюсь.
Получается вполне правдоподобно, но, вместо того чтобы отвалить, Кит щелкает пальцами и радостно сообщает:
– Все, я понял, кто ты! Ты – тот ангелок из «Б»! Все время бегала от меня, как от заразного. Постой, сейчас вспомню…
Он сосредоточенно хмурится, а я включаюсь в игру: неужели он действительно назовет мое имя? Заправляю за уши непослушное каре и скептически сжимаю губы – я и сама иногда забываю, как зовут среднестатистическую серость в моем зеркале, а уж этот раздолбай и подавно не может знать.
– Яна! – выдает Кит, и я удивленно моргаю. – Попал? – Он снова щелкает пальцами, встает со скамейки и нависает надо мной. – А я – Синицын. Кит. Я в «А» учился. Хотя ты, наверное, уже не помнишь такого…
Парень нагнетает драматизма. Прикидывается, будто реально страдает из-за того, что какая-то моль из бывшей школы могла его забыть. Набивает себе цену?
Терпеть не могу, когда поступают так.
– Помню! – отрезаю я, чтобы прекратить балаган, но Кит пораженно застывает, и искренняя радость озаряет его чертовски симпатичное лицо: