Бег по взлетной полосе - стр. 12
Кит напрягается:
– Ты вообще хоть раз видела, чтобы я реально у кого-то что-то там крал?
Нет, такого действительно никогда не было. Во всяком случае я не могу припомнить ничего, кроме пустых разговоров и грандиозного скандала, однажды устроенного биологичкой из-за пропажи золотого кольца. Тогда нашу параллель выстроили в коридоре, Кита вывели в центр рекреации и при всех вывернули его рюкзак. Но кольца там не оказалось. И мне было мучительно стыдно за всех нас.
Густая краска заливает щеки, я присасываюсь к полосатой трубочке и умираю от собственной глупости. В конце концов, какое мне дело, как он зарабатывает деньги?
Чистые серые глаза держат меня на прицеле. Пауза затягивается.
Я сдаюсь:
– Прости!.. Сам знаешь, чего только о тебе не говорили!
– Забей! – Он мотает головой и указывает на остатки моей пиццы, мгновенно меняя тему: – Ты вообще собираешься это доедать?
– Нет, – честно признаюсь. – Я всегда оставляю краешки.
Кит кивает, забирает тарелку и вываливает содержимое на свою салфетку.
Аккуратно складывает ее, убирает в карман жилета и быстро поднимается:
– Тогда пойдем, поделимся ими кое с кем.
Мы стремительно покидаем кафе.
Воздух, наполненный пряными ароматами цветов, хвои, сырости, стоячей воды и летнего вечера, вливается в легкие, тени удлинились на закате и плывут далеко впереди – по бурой траве, аккуратно подстриженным кустам, алым стволам сосен.
Кит сворачивает к водоему, и я семеню рядом. Не задаю вопросов, но настороженно озираюсь по сторонам и теряюсь в догадках: может, где-то здесь окопались его голодные бездомные друзья или больные на голову поклонники?
Но Кит останавливается у бордюра, отделяющего берег паркового пруда от склона, долго и задумчиво смотрит вдаль, опускается на плиты, устилающие покатый спуск, и достает из кармана белый сверток. Разворачивает его и разламывает на кусочки остатки нашего обеда, плавно перетекшего в ужин.
Серые утки у берега ныряют в мутную воду, становятся почти вертикально, трясут острыми хвостиками, плывут, словно маленькие корабли, оставляя за собой зыбкий след.
Размахнувшись, Кит бросает им еду.
– Давай, присоединяйся! Эти чуваки скажут тебе спасибо! – широко улыбаясь, уверяет он, я наклоняюсь, отщипываю золотистую корочку и тоже забрасываю подальше. Селезень, вытянув зеленую шею, ловко ловит ее клювом.
Утки. Никаких пьяных блюющих упырей.
Мы с Китом кормим гребаных уток…
Меня сражает приступ смеха.
Кит хлопает ладонью по бордюру, приглашая меня сесть, и я осторожно устраиваюсь на теплых плитах.
Душа трепещет, мы почти соприкасаемся плечами. Весь этот день был похож на мое первое в жизни свидание. И пофиг, что в роли кавалера выступил придурок Кит, который сейчас, в сгущающихся сумерках, молча сидит рядом.
Секунда – и его рука могла бы лечь на мою талию… Жаль, что мы не на свидании.
Красные солнечные пятна вспыхивают на водной ряби и гаснут. Темнеет.
– А неплохо мы провели время, – нарушает тишину Кит, отряхивая ладони, – оказывается, ты нормальная.
Сомнительный комплимент, но его голос наполнен восхищением, словно я оправдала его давние тайные надежды.
– От тебя я тоже не ожидала такого!.. – отвечаю растерянно, и Кит по-дружески толкает меня локтем.
– Ага. Я могу быть нормальным. Если захочу. – Он встает, подает мне руку и помогает подняться.