Бедная Лиза и Волк(ов) - стр. 5
– А-а-а, дармоедка, – подхватывает отчим. – Явилась!? Ты деньги принесла? – шатаясь, встаёт из-за стола и топает ко мне.
Напрягаюсь.
– Нет у меня денег, я вам ещё на той неделе всё отдала, – отвечаю сквозь зубы.
– Что ты там отдала? Копейки. На них и кота твоего не прокормить! А он жрёт дай бог.
– Так вы ни его, ни меня не кормите, – отвечаю, сжав зубы.
– Да я тебе сейчас ремня… – он кидается в мою сторону, но дорогу ему преграждают его же собутыльники.
– Дамир, да ты чё! – обхватив собрата по разуму за широкие плечи, лебезит плешивенький мужичок, которого я впервые вижу. – Молодёжь, они ж такие сейчас, говорят, что думают. Пусть идёт, давай выпьем лучше. Садись.
Отчим мгновенно забывает обо мне. Мама тут же подрывается, подсовывая ему стакан. Улыбается, косясь в мою сторону.
– Пошла с глаз, – прилетает мне, когда я всматриваюсь в её лицо.
Понуро опустив плечи, шагаю к себе. Тлеющая надежда на то, что мать хотя бы раз заступится за меня или проявит хоть немного участия, становится всё слабее. Горько. Завалившись на покрывало прямо в одежде, закрываю глаза.
Шум и гогот с кухни прорываются через беспокойный сон. То и дело перед глазами всплывает образ незнакомца, которого я встретила по пути домой. Жутко. Его холодный взгляд пробирает до костей. Хотя меня и так трясёт. Гости выхолодили и без того не очень протопленный дом. Как же неуютно! Но так хочется спать, что мне не помеха ни крики, ни музыка, ни этот самый холод. Голова раскалывается так, что мне даже снится эта боль.
Проваливаясь в сон, слышу голос мамы:
– Лиза! Лизка! Дрыхнешь, корова! Лиза, глаза открой.
Еле разлепив веки, непонимающе смотрю на мать. Плохой сон. Ещё её не хватало!
– Дура! – прилетает хлёсткая пощёчина.
Подскочив от боли, хватаюсь за лицо. Во рту появляется противный привкус крови. Губу разбила.
– Отчим твой тебя под корешей своих задумал подложить за бабки. Они сейчас покурить вышли. Давай, вали отсюда.
– Куда? Мне некуда идти. Ночь, – испуганно всхлипываю я.
Голова кружится. Никак не получается прийти в себя.
– Давай в окно. Они уже идут! Бегом. Вот ботинки, куртка! Держи. Я окно открыла. Ну давай, корова. Очнись уже. Или по рукам хочешь за бабки пойти?! Я с ними не справлюсь. Давай.
Схватив обувь, одежду и на автомате пакет, с которым пришла с работы, ползу через кровать к окну. Распахнув шторы, забираюсь на подоконник. Там примерно полтора метра высота, но то, что в доме слышатся мужские голоса, подгоняет вперёд.
– Да побрыкается и даст! Куда ей деваться! Хоть какой-то толк от неё! – гогочет отчим с мужиками, и у меня все холодеет внутри.
Мать толкает меня с подоконника. Больно ударившись, приземляюсь в сугроб. Хорошо, что Дамир ленивый, если бы убрал снег, мне бы точно кости не собрать. Как есть, в носках, несусь через двор к сараю. Дыша словно загнанная лошадь, прижимаюсь к стене, натягиваю обувь и верхнюю одежду. Непонятно откуда появляется Тим. Схватив его, ползу к забору. Перемахнув через низкий полусгнивший частокол, не разгибая спины, бегу в проулок. Из дома слышится ор.
– Лизка! Дрянь! – это уже с улицы.
Отчим выскочил во двор.
– Домой чтобы больше нос не показывала. Найду – удавлю. Тварь неблагодарная!
Едва дышу от ужаса, глотаю слёзы. Прижимая кота, неосознанно двигаюсь по направлению к санаторию. Туда, где хотя бы изредка, но чувствовала себя в безопасности. Бегу из последних сил, пока до ушей доносятся вопли Дамира. Мне страшно, обидно, больно. За что они так со мной? Я ведь никому ничего плохого не сделала. Размазывая слёзы по щекам, сбавляю шаг только на середине пути. Теперь им меня точно не догнать. Они не знают дороги, даже примерного направления, куда идти. Если и приспичит меня искать, ночью им дорогу точно не у кого спросить. Если только кто из гостей в курсе. Остаётся надеяться, что нет.