Бедлам как Вифлеем. Беседы любителей русского слова - стр. 18

Это блестящая критика, можно даже сказать отповедь, инвектива. Но Розанов остался при своем – тем же врагом христианства. Скорее даже Христа, а не христианства, это нужно не уставая повторять. Как раз с бытовым православием он был в ладу – не мог сесть за стол, если среди присутствующих не было попа, батюшки. Тот же Бердяев говорил о нем: Розанов для церкви остается своим человеком, этаким дядюшкой. Христос нужен, когда приходит смертный час, говорил Розанов, здесь Он всячески уместен. И сам Розанов умер по чину и обряду православной церкви.

Кстати, деталька. Розанов чуть ли не в центр православного культа ставит труп, покойника, гроб выступает священным алтарем. И он же обращает внимание на то, как в иудаизме пренебрегают мертвым телом: это «нечистое», от которого нужно избавиться как можно скорее.

И. Т.: И вот как раз в связи с этим, Борис Михайлович, у меня второй вопрос возник: как получилось, что Розанов, при всем его демонстративном, в ранг мировоззрения воздвигнутом поклонении иудаизму, – что он заслужил репутацию антисемита, чуть ли не главного в России? Как известно, его исключили из Религиозно-философского общества как раз за антисемитизм.

Б. П.: Это связано с делом Бейлиса. Евреев обвинили в ритуальных убийствах: мол, кровь христианских младенцев употребляют при выделке мацы. Дело вызвало всеобщее негодование у всех пристойных людей, а на стороне обвинителей Бейлиса оказались совсем уж нерукопожатные люди. И среди них, увы, выдающийся писатель Василий Васильевич Розанов.

Он тогда писал статьи, доказывающие подлинность обвинения и уже после окончания процесса Бейлиса, которого суд оправдал, напечатал их отдельной книгой под названием «Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови». Я знал о существовании этой книги, но в СССР ее прочесть было невозможно, ее не было даже в каталоге спецхрана Ленинградской публичной библиотеки. Прочитать ее мне удалось в Нью-Йорке, в библиотеке Колумбийского университета.

И. Т.: А я как раз читал еще при советской власти. Сейчас она в России переиздана в составе розановского собрания сочинений.

Б. П.: Ну еще бы, теперь много появилось истинно русских людей. Но вот что хочется сказать сразу же и категорически: даже несмотря на то, что он написал эту книгу, его все же нельзя считать антисемитом. Конечно, критиковали его правильно, и исключили из Религиозно-философского общества правильно. Более того, нельзя это сочинение, этот, можно сказать, поступок, списывать на общую невменяемость Розанова, о которой кто только ни говорил. На его безответственность. Тут другое и, решусь сказать, гораздо более интересное. Дело в том, что эти гипотетические жертвоприношения нравились Розанову, были для него доказательством истинности иудаизма – религии плоти и крови в противоположность одностороннему спиритуализму христианства. В пресловутой книге Розанов поместил описание практики ритуальных резников, осуществляющих приготовление кошерной пищи, когда из тела убитого животного должна стечь вся кровь. И Розанов сопровождает это описание многочисленными сносками, полными восклицаний: вот-вот, смотрите! о, как это важно! Он зачарован, опьянен даже не самим зрелищем, а его описанием, это ему «в масть». Можно было бы сказать, что это свидетельство его латентного, вытесненного садизма, если б Василий Васильевич не был такой пассивной бабой.