Бажен - стр. 3
Всемил засопел и промолчал.
***
Они забрались далеко в лес. Дальше начался бурелом – здесь не то что на лошади, тут и пешим идти тяжело. В сосновом бору бродить одно удовольствие – сосенки стройные и ровные. А в дубняке или в осиннике не продерёшься. Трава чуть не по пояс, а подлесок настолько густой, что иногда приходилось подолгу обходить, чтобы пробраться вперёд. Кустарник цеплялся за луки, что висели за спинами, и за портки, норовя порвать грубую ткань, а коренья деревьев сдёргивали лапти с ног. Пару раз приходилось останавливаться и поправлять обувку.
– Как ты ходишь здеся? – спросил Всемил, когда ветка хлестнула по щеке и расцарапала в кровь. – Мне уже и ягоды на фиг не нужны. Пошли домой!
– Потерпи, увалень, скоро и ягоды будут, – сказал Бажен и обернулся через плечо, как бы намекая: «это, мол, ещё цветочки».
– Да на што мне твои ягоды, ежели рожа вся в крови. С тобой, как ни пойди куда, ты чистый и белый, а я как в говне измазанный.
– Осторожко ходи, и будет счастье тебе, – улыбнулся Бажен, и веснушки засветились от улыбки.
Через некоторое время, когда сквозь густые ветви уже почти не пробивалось солнце, Бажен сказал:
– Вот поляна моя, никому не показывал. Ты первый будешь! Ягод тут – как звёзд на небе! Ешь-лопай в две хари, а всё не съешь!
Деревья расступились, и ребята вышли на маленькую полянку, заросшую травой, лесными цветами и залитую ярким солнечным светом. Ушла лесная влажная прохлада, и стало теплым-тепло.
Всемил пошуршал в траве ногой и обнаружил спелые ягоды. Много, на всю деревню хватит. Ради этого стоило тащиться в такую даль, продираться через кустарник и бурелом, оцарапать щеку. Он заулыбался, забыв неприятности, отёр кровь с оцарапанной щеки и упал на колени, поставив рядом лукошко. И принялся набивать вкусными и сочными ягодами черники рот.
Бажен отошёл на другую сторону поляны и тоже начал собирать чернику. Много не съешь, она начинала увязать во рту, и потому лукошко наполнилось довольно быстро. Мальчик поднялся, оттирая руки о портки, и посмотрел на товарища. Лукохо Всемила было наполовину пусто, а лицо измазано чёрным, будто в саже извозился. Бажен засмеялся.
– Сажи нажрался, чудо-юдо невиданное!
– Фам фы фавы наввафся, фам фы фуво, фам фы юво! – пробурчал Всемил, шамкая полным ртом, что означало «Сам ты сажи нажрался, сам ты чудо, сам ты юдо».
И тут Бажен увидел косолапого. Зверь тоже пришёл полакомиться ягодкой и, наверное, был очень недоволен, что его место занято. Он с удивлением смотрел на двух непрошеных гостей, что воровали ягоды с его делянки.
– Всемил, не дрыгайся, спокойно… – перестав смеяться, сказал Бажен. – И не оборачивайся! Стой на месте!
– Фево фы фсе двавнифся (чего ты все дразнишься)? – ответил с обидой Всемил, но заметил, что друг вовсе не смеётся.
Он поднялся на ноги, медленно развернулся и тоже приметил медведя. Тот стоял в десятке локтей, в зарослях кустарника, поэтому Бажен и не сразу заметил зверя. Мишка встал на задние лапы, медленно двинулся в сторону Всемила и зарычал.
– А-а-а-а-а-а-а-а-а!!! – заорал мальчик, выплюнув остатки ягоды, и бросился к другу, забыв о лукошке.
– Р-р-р-р-р-р-р-р! – вторил медведь.
Бажен рванул к лесу. Медведь был с виду неповоротливый, такой же увалень, как и Всемил, но он в два счёта догнал мальчишек, в несколько прыжков пересёк поляну. Никто не ожидал, что зверь умеет так быстро бегать. Они никогда не видели медоеда так близко.