Байт IV. Проклятие Первого Десмода - стр. 19

Очень захотелось, чтобы она улыбалась постоянно. Теперь я друга прекрасно понимаю. Стоит вон бедняга, застыл соляным столбом в дверном проеме, с восторженной ухмылкой имбицила. Какая, после такой дозы чистой эйфории, к чертям собачьим, Любаша, а?

Я стер со своего лица выражение, вероятно полностью идентичное Диминому и слегка поклонился. С ведуньей мы знакомы не были, так, парой слов по смартуотчу перекинулись, когда она Петлю Свентовида из общей кучи найденных нами сокровищ забирала.

– Здравствуйте, уважаемая Аксинья!

– И Вы будьте здравы, Антон, свет Всеславович! – прожурчал ручеек ее голоса. Она всего лишь благосклонно кивнула, а мне захотелось прыгать от радости. Да что же это такое? Ладно бы первый раз, так нет! Похоже, подобная реакция при появлении красивой девушки у меня превращается в рефлекс. То же самое было, когда я с Ксюшей познакомился. Хотелось наизнанку вывернуться, лишь бы ей понравиться.

Стоп парнишка, тормоза! Не то Димон еще приревнует, сдуру. Как потом вместе работать? Да и не нужна она мне вовсе, если честно. А реакция? Самая обычная реакция истинного ценителя на безусловную красоту. Вот и все!

– Что нужно делать? – сухо поинтересовался я, присаживаясь на табурет, напротив.

Она снова улыбнулась, так же коротко. В этот раз на меня почти не подействовало.

– Отцу Боли, – ничего! – сообщила она. – Если я сейчас говорю с ним. Кто ты, сидящий передо мною?

Меня поразил, даже не сам вопрос, хотя источник ее осведомленности о моих игровых статусах тоже был интересен, а ее напряженная поза и невозможные глаза, моментально поменявшие окрас на цвет штормовой морской волны, и зрачки, превратившиеся в сверла.

– Я, – всего лишь Антон, – заверил я. – Им и останусь!

Она вновь коротко улыбнулась и расслабилась.

– Тогда, – то же самое, что и раньше. Слушать, смотреть, идти и находить! – сообщила она, и непринужденно закинув ногу на ногу, не взирая на узость шитого бисером серого сарафана, стала покачивать квадратным носком рыжего, с небольшим каблучком, полусапожка со шнуровкой.

– Зачем? – поинтересовался я, вдруг понимая, что сейчас, – она никакая не страшная Иерарха, а просто еще одна обычная новая знакомая девушка. Двадцати пяти, пятьсот, или пяти тысячелетнего возраста, – это вопрос следующий, какая разница? И ей от меня чего-то надо. Я расслабился и оперся спиной о кухонную стенку. – Зачем вам все эти артефакты? Сапфиры, цепи, скипетры, корона, которую мы утопили до лучших времен? Что там еще? Скипетром же не закончится?

В этот раз ее улыбка была широкой и без всяческих контекстных посылов. Взгляд потеплел.

– Приятно иметь дело с умными и наблюдательными людьми, Антон!

Я выжидающе посмотрел на нее и промолчал. Через полминуты она не выдержала.

– Еще для фиксации квантового состояния привычной для нас реальности и стабилизации ее в прежних рамках, когда возможно управление геологическими, метеорологическими и приорбитальными процессами Земли, и контроля прилегающего пространства, нам понадобятся все артефакты Апполота Митридата, – сообщила она, выжидательно прищурившись. – Не того, чье имя носит лестница в Керчи, их, малоазиатских, как собак нерезаных, – а другого, первого из Митридатов – Апполота Гиперборейского.

Весь ее ветхозаветный говор куда-то пропал. Передо мною сидела современная, образованная, умная молодая женщина. Теперь она ждала моих вопросов, скрестив руки под высокой грудью и продолжая мерно покачивать носком полусапожка. Дима, как прилип к дверному косяку, так и стоял там, по-прежнему глупо улыбаясь. Только глазами стрелял, то в меня, то в Аксинью.