Байлун - стр. 24
Андрею удалось раздобыть контакты нескольких учителей эзотерических, глубинных шу – но ни один не захотел с ним даже встретиться… Пришлось пробавляться обычными занятиями у менее утонченных тренеров, за фиксированную плату и без лишней философии, а постичь что-то тайное и редкое Андрей уже не надеялся.
Так продолжалось больше года, пока однажды, абсолютно случайно, буквально в харчевне, он не встретил Ван Чакчхёя – худого, очень высокого, по китайским меркам, старика. Тот не сразу, но признался, что преподает особую древнюю науку – датун-шу, «Искусство Большой Боли». Огневский стал расспрашивать – и обалдел.
Эта поразительная дисциплина состояла в том, чтобы терпеть физические страдания во всех проявлениях, чтобы в итоге начать управлять болью, и, если надо, отключать ее, двигаясь таким образом почти к неуязвимости.
Андрей стал набиваться в ученики, хоть и без особой надежды. Старый Ван просто попросил поведать о своей жизни. Послушал – уж у Огневского было что рассказать. И выдал вердикт: «Ты достаточно хорошо знаком с Болью. Ты принят в обучение».
Начались занятия, и наука оказалась та еще… Слова «Большая Боль» тут были не для красоты. Огневского лупили руками, ногами и орудиями разной степени тяжести. Первые полгода он ходил весь в синяках, а местами и забинтованный. Хорошо хоть, в офис надо носить костюм, под ним большинство повреждений не видно, иначе б давно начальство забеспокоилось. Пару раз все же приходилось брать в «Хунлуне» отгулы, когда видок был совсем никуда.
Но со временем наука показала свою эффективность, тело и дух окрепли. Удары, от которых неподготовленный человек отправился бы в обморок, Огневский теперь умел выдерживать на ногах. Главное было дышать особым образом, напрягать и расслаблять нужные мышцы, мысленно направляя ци, жизненную энергию, в пораженное место.
Но все же частенько, на следующий день после тренировки, когда Большая Боль царила сразу во многих местах избитого тела, Огневский сердито думал: «Наверно, я в душе просто мазохист. Вписался в какой-то китайский БДСМ…»
И вот полгода назад, под конец душного гонконгского лета, Андрей явился к Учителю Боли на очередное занятие. Ван жил в здоровенной угрюмой высотке, но условия имел неплохие. Квартирка хоть и небольшая, зато на последнем этаже, и есть свой кусок крыши с чумовым видом на город. Там старик обычно и тренировал учеников.
Церемонно, как положено, поздоровавшись по-кантонски, Огневский спросил:
– Что проходим сегодня?
Даже спустя два года занятий эта тема каждый раз волновала: по какому месту сегодня будут лупить? У Вана, кажется, никогда не оскудевала жестокая фантазия, места и способы битья менялись регулярно.
– Сегодня будет спарринг, – неожиданно заявил дед. – Я ведь завтра уезжаю в Сингапур, на целых три недели. Помнишь, я говорил? Нам обоим неплохо размяться перед перерывом.
Огневский вспомнил, что учитель говорил несколько раз, – он ложится на операцию в сингапурскую клинику, что-то очень сложное, на глазу. Мастерство мастерством, а возраст дает о себе знать – Вану, пожалуй, под семьдесят.
Андрей не успел ничего ответить, как старик уже бросился на него, метя в голову серией быстрых двоек.
Спарринги учитель устраивал редко, но Огневскому они очень нравились. Во-первых, все лучше, чем просто терпеть избиения, – можно, наконец, и в ответку старому изуверу двинуть. Причем в полную силу – Ван, при его уровне