Байки морского волка - стр. 20

Рации импортные, несертифицированные в нашей стране. Головная контора по закону не может обеспечить покупку. Слишком неразворотливая система. Очень много препон.

Судовые специалисты извернулись – оформили эти устройства, как зелень (петрушка, укроп, морковка, сельдерей) в скоропорте. На учет не ставили, от инспекторов родной страны прятали в сейфах. В итоге – безопасная работа судна. Даже ходила шутка – рации из ботвы́.

Кстати, свой первый видеоплеер с функцией записи я получил, как скоропорт, в 1993 году. В том рейсе можно было выбирать, что нравится, на ту сумму, которая «набежала» за рейс. Я выбрал «Акай», чем обеспечил сына еще одной нужной и функциональной игрушкой.

Нет уже тех судов – ушли на утилизацию в Индию. Нет и видеоплееров – всё заменил интернет и компьютеры. Все рейсы теперь визированные, если выходишь из территориальных вод.

И скоропорт как явление прекратил свое существование, вместе с большой страной. Дефицит продуктов закончился. Сын давно уже вырос из своего садика, и даже школы с вузом.

А истории остались! И воспоминания!

1995 год, начало февраля. Мы выходим из Мурманска на промысел сельди на юге Норвегии. Научная группа 16 человек, я начальник. Научно-исследовательское судно (НИС) «ПИНРО».

Сначала про то, что насторожило. За 3 месяца до этого судно горело у причала, начисто выгорели 3 каюты. Причина – короткое замыкание. Жертв среди людей удалось избежать. Были сильно надышавшиеся дымом, отлежались и откашлялись. Погиб только судовой кот, отравился дымом.

Судно ускоренно отремонтировали, выпихнули в наш рейс. Состояние судна ужасающее – всё в копоти, в рейс даже не заправили пресной водой, торопились. Чтобы нагнать воды через судовой опреснитель, нам пришлось несколько суток ходить вдоль границы у полуострова Рыбачий.

После этого зашли в губу Большая Волоковая, встали на якорь, стали проводить калибровку акустического комплекса. Когда завершили калибровку, я сообщил капитану – можем двигаться в сторону работ, на юг Норвегии.

Капитан отвечает: «Двигаться не можем. Выведены из эксплуатации оба двигателя. Во время заправки топливом нам залили смесь невероятно низкого качества. Много серы и парафина, похоже на печное топливо. Вышла из строя наша топливная аппаратура дизелей, забились фильтры, всё разобрано. Промываем, чистим, завершим – тогда и пойдем». На том и остановились.

На борту имели телеграмму о штормовом предупреждении на следующие сутки. Надеялись успеть выйти из бухты, уйти далеко в море, там отштормоваться. Не успели.

В конце этих суток сильно упало атмосферное давление, перо барографа «чертило по столу, съехав с листа». За бортом был штиль. А сразу после полуночи сильно засвистел ветер, нас начало тащить на берег, якорь не держал.

Все попытки завести двигатель оказались неудачными. Теряли драгоценное время. Когда, наконец, двигатель (один!) завелся, провернуть винт уже не смогли. Коснулись кормой берега, замяли вал, винт и руль, плотно сели на камни. Это случилось 7 февраля около часа ночи.

Шторм разыгрался нешуточный. Пошла высокая волна. Прибоем начало «протирать» днище о камни. В машинное отделение пошла морская вода, двигатели заглохли.

Аварийный генератор запустить смогли, но он быстро вышел из строя. Потекла вода из системы охлаждения, перегрелся, заклинил. Отремонтировать не сумели. Среди ночи мы оказались на камнях, без электричества, воды, тепла. Сидели на камнях плотно, все надели спасжилеты. Было очень страшно. Волны били по корпусу с силой железнодорожного вагона на большом ходу.