Байки доктора Данилова 2 - стр. 8

Спасло Кондратия то, что у Журналиста не сохранилась квитанция с его подписью, а был только прейскурант. Да мало ли откуда мог взяться прейскурант? Знаем мы этих журналюг – они еще и не такое выдумать могут.

– На вызове был, от повышенного давления лечил, как в карте написано, никаких денег не брал!

Эта фраза настолько въелась в сознание Кондратия, что он иногда выдавал ее машинально. Едет в машине и вдруг: «На вызове был…». Или во время пятиминутки скажет.

Все жалели Кондратия, один только злобный главный кадровик желал ему зла.

– Вы понимаете, что мы с вами вместе работать на «скорой» не сможем? – пригрозил Сестричкин во время встречи, которая по его прикидкам должна была закончиться увольнением доктора Кондратова.

– Валите обратно в участковые врачи, если вам так хочется, – ответил Кондратий. – Я никуда уходить не собираюсь.

– Вышибу! – грозно рявкнул Сестричкин.

– Должности лишитесь за необоснованное увольнение, – пригрозил в ответ Кондратий. – Доказательств же у вас ровно столько, сколько в голове ума.

Насчет ума – это не в бровь, а в глаз. Энергии, аккуратности, карьерного рвения и презрения к нижестоящим у Сестричкина было, что называется, выше крыши, а вот умом его природа обделила. Во время работы выездным врачом он получил прозвище Дубовая Голова, а такие прозвища на «скорой» просто так не даются, их заслужить надо.

Кондратий проработал на скорой еще лет восемь, а затем ушел руководить приемным отделением в одной из московских больниц.

Эта история имела неожиданное продолжение. Вскоре после разборок домой к Кондратию снова пришел Журналист. Кондратий было подумал, что тот явился для выяснения отношений, но ошибся. Журналист предложил сотрудничество, сказал, что специализируется на медицинской тематике и нуждается в источниках инсайдерской информации. Оплата сдельная, по прейскуранту (ха-ха-ха!). Так и подружились, вот кто бы мог подумать?

В лихом 1993 году, когда доктор Антонов проходил интернатуру, его родного брата, торговавшего компьютерами на ВДНХ, превращенной тогда из выставки в ярмарку, компаньон кинул на восемь тонн зелени, то есть – на восемь тысяч зеленых американских долларов.

Кинул самым наглым образом – деньги взял, а обещанную поставку не сделал. Такая сумма и в наше время – немалые деньги, а тогда на нее можно было квартиру в Москве купить, пускай и на окраине.

Расписки у Брата не было – поверил хорошему знакомому на честное слово, лопух.

– Он понимает, что я ему глаз не выколю и ухо не отрежу, поэтому и ведет себя так нагло, – пожаловался Антонову брат. – Ничем его, гада наглого, не пронять… Обидно до слез и даже глубже.

– Ухо – орган ненужный, практически рудимент, особенно для мужчины, – сказал брату Антонов. – Если глаза выкалывать, то надо сразу два, чтоб проняло, один глаз проблему не решит. Но лучше всего отрубить руку, рабочую… У него какая рука рабочая? Левая или правая?

– Что-ты! – ужаснулся брат. – Я этого не смогу! Даже если буду знать, что он после мне деньги вернет, все равно не смогу…

– С твоим гуманизмом в конвойных войсках служить надо, – сказал Антонов, – а не бизнесом заниматься. Ладно, потренируйся сегодня вечером… Да не руки рубить, а зверскую морду делать, перед зеркалом.

Еще на первом курсе Антонов устроился работать в один очень известный столичный морг и основательно там прижился. Со временем перешел из черных санитаров, которые «помой-убери» в белые, которые «гримируют-выдают». Глядя на то, как он шикует с санитарских заработков, однокашники удивлялись – на хрена тебе, Антоний, диплом? Врачом столько вряд ли поднимешь.