Байки деревни Пухово - стр. 2
– До утра ждать нельзя, мало ли кто там хозяйничает. Да и ночь мне не помеха, места-то все свои, родные, – крякнул дед. – Собери-ка мне лучше с собой пирожков.
Поняв, что спорить бесполезно, кивнула бабка Тома, засуетилась на кухне. Да и как отговоришь идти, если дед всю жизнь явления разные наблюдает? Если пропустит что, грустить станет, молчать целыми днями. В молчании-то и ей тогда тоскливо. Так что, чем спорить с дедом, лучше отпустить его. Глядишь, увидит этот круг, да и отгадает, что там такое происходит. На такое дед Женя великий мастак.
Солнце медленно уползало за кромку деревьев, золотя листву. Тропинка, усеянная листьями подорожника, петляла меж стволов и уползала в гору. Дед Женя шёл со своим старым брезентовым рюкзаком на спине, впереди бежал Мишка, деловито обнюхивая кусты.
Ночь медленно подбиралась к Пухово, а потом накрыла его в одно мгновение своим тёмным покрывалом. Всё вокруг затихло, в мир вошли совсем иные звуки. Тихие и таинственные.
Дед Женя продолжал уверенно идти дальше. Все тропы Пухово, тайные и явные были давно хорошо известны ему. Хищников в этих краях не водилось, опасаться было нечего. На памяти деда только в одну, особо морозную зиму, к деревне вышли оголодавшие волки. Небольшая стая успела задрать козу у одного из соседей и нескольких кур. Жители объединились и отпугнули их, потом несколько ночей жгли костры на окраинах. Подействовало. Стая в их краях больше не появлялась.
Немного срезав путь, дед Женя прошёл через колючий ельник и начал подниматься на высокий холм, поросший травой и душистыми травами, за которым скрывалось Дальнее поле.
Лет двадцать с лишним назад на Дальнем ещё выращивали рожь. Однажды техника на уборку не пришла – то ли что в городе случилось, то ли ещё где. Пришлось пуховцам самим, по старинке, серпами да косами спасать урожай. Всё убрать не успели, но, сколько смогли – сделали. Совесть была чиста, но сердце обливалось кровью, при виде осыпающихся под дождями колосьев.
Теперь на Дальнем вперемешку с рожью росла сорная трава и васильки. Среди этого великолепия, пускай и запущенного, с лёгким щебетом сновали жаворонки. На другом краю поля, уже немного подтопленном из-за соседства с примыкающей речушкой, росли камыши и пели свои вечерние песни лягушки.
Остановившись на холме, дед Женя утёр лоб рукавом и невольно выдохнул:
– Вот дела!
Рисунок автора
Отсюда был хорошо виден большой круг из примятой травы. Последние отблески солнца запоздалыми всполохами ещё окрашивали небо бордовым, немного подсвечивая странный рисунок.
Дед Женя и Мишка спустились с холма прямо на поле. Трава доходила до пояса, дед неторопливо шёл, раздвигая её руками. Волны травы покачивались от ветра, оттого казалось, что дед идет через брод в реке.
Когда впереди показалась первая проплешина среди травы, дед замедлил шаг. Стало понятно, что они вышли к рисунку. Теперь можно было увидеть, что стебли не сломаны, а аккуратно уложены.
– Такого прежде я не видал. А, Мишка? Ты видал? – дед прошёл вдоль сложенных колосьев, с интересом глядя под ноги.
Лайка коротко тявкнула, глядя умными глазами.
– Нет? Вот и я тоже. Видишь, как уложена трава? Будто кто-то очень старался, не ломал, а старательно приминал. Кто же такое мог сделать? Разобраться бы… Знаешь, Мишаня, мы с тобой останемся и заночуем прямо здесь.