Байки Баюна - стр. 11
– Вы мои спасители! – первыми словами мыша, пришедшего в себя, были слова благодарности, – отныне, какая бы помощь вам не понадобилась, лапы, уши, хвост, да и весь Главмышь к вашим услугам!
Ягуся с Баюном переглянулись. Заполучить такого союзника, дорогого стоит!
Главмышь, очухавшись, рассказал, что кто-то раскидал отраву. А он, старый дурень, не подумав, её схватил! Почуяв неладное, сразу понял, что кто-то хотел, чтобы отравленных мышек потом съели кошки.
Но он, успев запретить мышам прикасаться к раскиданным лакомым кусочкам сыра, сумел добраться до Баюна.
Что его заставило это сделать? А Главмышь и сам не знал. Вот честно. Просто, почему-то захотелось.
Кто это сделал, Баюн понял сразу. И Ягуся, когда он всё разложил, с ним согласилась.
Прощать такого было нельзя! Это ж надо додуматься до такой мсти!
Общим собранием котов, кошек и мышей, случившимся впервые в истории, было решено найти преступницу, и посадить в большую, крепкую клетку.
Но как ни искали Акварельку, она как сквозь землю провалилась!
Вот такой кирзовый сапог
Дни шли за днями, коты и мыши, в кои-то веки, сплотившись, искали вышеозначенную особу, но Акварелька растворилась в пространстве, как никогда и не было!
Все получили ориентировки: «Грязная, оборванная, наглая особь кошачьей породы!»
Но даже самые пронырливые мышата, умеющие увести кусок сыра из-под носа у жующего, возвращалась с пустыми лапками, и полностью расстроенными чувствами. Но никто не сдавался, нет, нет! Поиски были очень, очень упорны!
Шикарный кортеж важного вельможи двигался степенно по улицам, вызывая восхищенные взгляды и завистливую икоту.
Мерно покачивалась карета, в которой ехал сам вельможа с семьей. Четыре носильщика плавно, стараясь не колыхать, сами как будто плыли, неся в крепких руках палантин.
Внутри, на мягких, абсолютно роскошных подушках, возлежал такой же шикарный, как подушки, кот. Или наоборот, подушки были такие же шикарные, как он. Впрочем, это, наверное, не важно.
Кот бы в возрасте. Отъевшийся, очень, очень пушистый. И очень, очень самодовольный.
Градус самодовольства подымало то, что рядом с ним так же вальяжно раскинулась шикарная, под стать ему и подушкам, кошечка.
То, какими влюбленными глазами она смотрела на кота, подымало и подымало децибелы любви к себе единственному и неповторимому коту.
Окружала кортеж строгая, при полном параде охрана. Как сквозь её плотный строй сумел пробраться маленький, шустренький мышонок, наверное, отдельная песня со сказкой.
Но он смог!
– Ай, яй, яй!!! – заверещал один из носильщиков, подпрыгивая, и извиваясь всем телом.
От его прыжков, ровная поступь четверки резко сбилась. Скачки носильщика становились всё выше, вопли всё громче. Он начал дергаться, как в припадке, громко вереща.
Палантин стало мотать во все стороны. И наконец, что было вполне ожидаемо, его содержимое вывернулось на брусчатку.
Шикарные, роскошные подушки вылетели из палантина вместе со своими пассажирами, судорожно вцепившихся в седушки всеми возможными когтями и зубами.
– Ваша светлость, – говорящий кот, каким-то странным образом оказавшийся возле вельможи, говорил очень, очень убедительно, – а вы знаете, что вот эта кошечка вытворяла?
Вельможа, придя в себя от изумления, надменно спросил:
– Что могла вытворять такая прелесть?!