Батыева тропа - стр. 8

– Молодцы! А теперь ведите меня наверх. Хочу познакомиться с юной дамой, которую вы споили.

Отправились на мансарду. Дама, действительно, оказалась довольно юной. Она спала на кровати, от задней спинки которой осталась только стальная рама. Одета девушка была полностью, даже лоферы с кисточками остались на её ножках поверх колготок или чулок. Это наводило на мысль о том, что она уснула немного раньше, чем улеглась. Кофточка на ней не имела признаков суетливого снятия и поспешного надевания, ремешок на джинсах застёгнут был аккуратно. Совсем не были нарушены и нюансы причёски, скреплённой шпильками. Одним словом, не плавали на поверхности даже косвенные улики, указывающие на то, что Лёньке с его друзьями следовало немедленно набить морды. Маринка удостоверилась в этом после того, как прошлась по комнате и решила, что разместится именно в ней. Мебель была так себе, обои в углу топорщились да и пол поскрипывал под ногами, но зато вид из окна открывался сказочный – на овраг, кладбище и лес. Левитан, решила Маринка, не упустил бы возможности перед этим окном поставить мольберт.

– Девчонка-то, знаете, исключительной красоты, – сказала она, вглядываясь в личико легкомысленной дамы, которая улыбалась во сне. – Как её зовут?

– Ленка Гулькина, – неохотно ответил Мишка, зачем-то переглянувшись с друзьями. – Её мамаша – наш классный руководитель. Они живут над ручьём, в том конце деревни.

– Классный руководитель? Вы все в одном классе учитесь? Где, в Батецком?

– Я поступил в медколледж после девятого класса, – напомнил о себе Лёнька. – А они – да, перешли в одиннадцатый.

– Как маму её зовут?

– Светлана Петровна.

– А кто ещё с вами был?

– Катька и Наташка Денисовы. Они сёстры.

– Сколько им лет?

– Четырнадцать и шестнадцать.

– А ещё в деревне девушки есть?

– Лизка Комарова. Ей восемнадцать уже.

– Что ж она здесь делает?

– У Светланы Петровны живёт, чтобы не жить с бабкой Комарихой.

– Чем же бабка такая страшная?

Три подростка не торопились с ответом. Решив его не тянуть клещами, Маринка ещё раз прошлась по комнате и сказала:

– Ну, хорошо. Пусть Ленка проспится здесь, а вы, Витька с Мишкой, идите вон. Мне надо вашему другу дать по ушам хорошенько.

Лёнька встревожился.

– Да за что? Ведь мы ничего не сделали!

– Скажи лучше, что не успели ничего сделать! Всё, идём вниз.

Лёнька проводил друзей до калитки и что-то им объяснил. Маринка его ждала, лёжа на диванчике. Поза была ею избрана как для съёмки: левая нога вытянута, правая согнута в колене и на нём сцеплены пальцы рук. Однако на Лёньку вся эта красота не произвела отдельного впечатления – он, вернувшись, уставился на свою сестру точно так же, как двадцать минут назад, около калитки. Робко. Растерянно. Восхищённо.

– Чайник поставь, – скомандовала она, придав взгляду строгость. – Я ведь с дороги!

– Может, вина? – пробормотал Лёнька. – За встречу…

– А может, по лбу?

Лёнька угодливо захихикал и, схватив чайник, кинулся на терраску, чтобы наполнить его водой. Обратной дорогой, кажется, расплескал, так как было слышно, что он ругнулся и кран опять зашумел. Маринка, тем временем, просто села, ноги опустив на пол. Следя, как Лёнька включает чайник и распаковывает коробку «Липтона», она поинтересовалась, где чашки, ложки и сахар. Он снова ринулся на терраску и всё оттуда принёс, в том числе красивый заварной чайничек.