Батальон прорыва - стр. 9

Варвара прижалась к его груди.

– Я не хочу, чтобы мы расставались.

– Я тоже. Но служба есть служба.

Варвара поднялась на цыпочки, быстро поцеловала его в губы.

– Береги себя! Я тебя люблю!

– И я.

Скоморохов наклонился, коснулся губами её шеи, затем щеки. Они снова слились в поцелуе.

Андрей первым оторвался от Варвары и, не оборачиваясь, зашагал по ночной улице.

Раннее утро 22-го июня встретило Скоморохова и Бондаренко во дворе штаба погранотряда. Отъезд в долгий ящик не откладывали, знали, что они нужны на заставе. К тому же настораживали выстрелы, доносившиеся со стороны реки Сан. Означали они начало боевых действий или это было очередной провокацией со стороны Германии, пограничникам было неизвестно. Вскоре выстрелы прекратились, но Скоморохов медлить не собирался. Сумрак еще только начал рассеиваться, а лошади уже тащили повозку по улицам полусонного Перемышля. Они были на окраине города, когда до них донеслись глухие звуки разрывов, с каждой минутой они становились чаще и громче. Бондаренко остановил повозку, посмотрел на Андрея Скоморохова непонимающим взглядом:

– Товарищ младший лейтенант, це що таке, провокация?!

Андрей молчал, он, не отрываясь, смотрел, как всполохи взрывов озаряют улицы города. В нескольких местах в небо вскинулись языки пламени, вверх поползли столбы черного дыма. А ведь там оставались семья Ковальчука и Варя.

С запада послышался гул моторов. Он нарастал. В светлеющем предрассветном небе, подобные черным хищным птицам, появились силуэты самолетов. Десятки немецких бомбардировщиков и истребителей волнами медленно летели на восток. Скоморохов оторвал взгляд от пугающего зрелища, сглотнул слюну, хрипло выдавил:

– Это война.

Словно подтверждая его слова, со стороны реки снова раздались многочисленные выстрелы и треск пулеметов. Бондаренко вопросительно посмотрел на командира.

– Що нам тепер робити?

– Выполнять приказ. Надо быстрее добраться до заставы.

Бондаренко дернул вожжи, лошади, убыстряя бег, потащили повозку по дороге.

До заставы добраться не удалось. К полудню захромала одна из лошадей. Бондаренко остановил повозку на поросшем лесом взгорке, осмотрел правую переднюю ногу животного.

– Ось бида, до застави трохи залишилось.

Скоморохов с тревогой посмотрел в сторону холма, за которым находилась застава. Оттуда слышался шум боя. Доносился он и от соседней заставы. Идут ли бои только на этом участке или на протяженности всей государственной границы, он не знал. Бондаренко попытался его успокоить:

– Ничого, не хвилюйтеся, товарищ младший лейтенант, доедемо.

Бондаренко сел в повозку. Скоморохов остановил:

– Постой!

Бондаренко услышал треск мотоцикла и увидел, что взгляд командира устремлен вниз, в сторону луга, который пересекала дорога, ведущая к заставе. Только теперь он заметил всадника в зеленой пограничной фуражке. Всадник выскочил из леса на склоне противоположного холма и стремился к дороге. Его преследовал мотоцикл с коляской, в котором сидели солдаты в германской, мышиного цвета, форме. Мотоцикл кидало на кочках, замедляя скорость, а потому расстояние между всадником и его преследователями увеличивалось. Пограничник добрался до обочины, ему оставалось преодолеть небольшой участок дороги и скрыться в лесу, где стояла повозка, но в это время раздалось два выстрела. Каурая лошадь споткнулась, упала на передние ноги, завалилась на бок. Всадник успел спрыгнуть, но повалился на землю. Фуражка слетела с его головы. Скоморохов разглядел коротко стриженные волосы. Пограничник вскочил, побежал по дороге к лесу. Бондаренко воскликнул: