Бастард царя Василия - стр. 3
– Да, я не… – начал Санька, но прикусил язык.
Он хотел сказать, что никто он сейчас и звать его никак. Однако… Хотя силой он пользоваться не умел, но, вероятно, она в нём есть. И нечисть её видит.
– Недосуг мне заниматься делами вашими, лесовичок. Видишь, лес сплавляем. Нельзя его оставить. Не справятся мужики.
– Да, тут делов на полушку. Он где-то рядом крутится, водяной-то. Это ведь он пакость вам учил. Намыл эту косу. Тут ещё давеча ровнёхонько было. Проказничает он. Скучно ему, видите ли. А занимайся делом и скуки не будет.
– Да какое у водяного дело? – Усмехнулся Санька.
– Не скажи-и-и… – протянул леший. – А берега? Что у нас тут за берега? Размытые, не поймёшь где старица а где русло, заболачиваются, река мелеет и красоту теряет. Говорят, ниже по течению даже пороги есть! Красота, говорят! Русалкам есть где развлечься.
– Так, коли болотятся, так кикиморка твоя должна радоваться…
– Не болотная я, – тут же возразила жёнка Лешего. – Это пусть болотные радуются, а я лесная. За грибами и ягодами ухаживаю, да за водяными растениями. Рогозом, например.
– Рогоз я люблю, – сказал Санька. – Рогоз тут добрый.
Санька, действительно, выкопал несколько крупных клубней рогоза, напёк и накормил всех оставшихся «товарищей по несчастью», которые теперь мирно спали, а он, Санька, разговаривал с лесной нежитью.
– Ну, пошли, – сказал Санька и покряхтывая приподнялся.
Спина у него болела, кости ломило, руки ноги ныли. Хорошо приложило его бревном. Да и не одним, видимо, пока его брёвнами перемалывало.
– Наломало?
– Брёвнами бока намяло. И по башке шарахнуло. Аж искры из глаз посыпались.
– Вот эти искры я и увидел. Мы с Любушкой далеко были, когда у меня по голове что-то блыснуло. Я как почувствовал, что это меня шарахнуло. Я даже вскрикнул, да, Любушка?
– Да, мой хороший, – нежно проворковала кикиморка.
Санька шёл за Лешим, взявшись за кончик поданного ему прутика. Сам бы он точно дороги не нашёл, ибо темень стояла кромешная, а тропка виляла меж деревьев. Стволы Санька видел уже тогда, когда они мелькали мимо. Именно мелькали…
– «Странно», – подумал Санька. – «Мы быстро идём, или в глазах рябит?»
– А оказалось, это ты проявился, свет наш, сокол ясный.
– Ты это чего? – Спросил Санька. – Какой я тебе «сокол»?
– Мы тебе потом всё расскажем, – затараторила кикиморка. – Ты, главное, водяного убеди.
– То прикажи, то убеди… Как-то вас не понять, – пробормотал Санька.
– Почти пришли, – произнёс Леший. – Вон видишь, пенечек светятся. Это я тебе его подсветил. Вот на него иди, только осторожно, там коренья кое где.
– Ах, млять! – Санька стукнулся мизинцем босой ноги о что-то выступающее из земли. – Спасибо!
Санька на ощупь добрёл до маленького пенька и услышал, что в заводи кто-то плещется, как большая рыба.
– Водяной, что ли? – Спросил он, вглядываясь в темноту.
Плеск стих.
– Кто это меня спрашивает? – Пробулькало в голове у Саньки.
– Это я тебя спрашиваю, уважаемый. Если ты и есть водяной.
– Я то водяной, а ты кто? Человек, что ли? Так не может такого быть, чтобы человеки меня звали, а не боялись. Да и не видят меня они. Кто ты?
– Смотрящий за вами, – рискнул сказать Санька первую глупость.
– Смотрящий?! – Удивился Водяной, но Санька так его и не видел ещё.
Звёзды, отражённые в тихой воде, он уже видел. Но и всё.