Бастард царя Василия - стр. 16
– Раньше и я так мог!
– А сейчас что ж? – Удивился Леший.
– Я через верхний мир ходил. Сейчас не могу. Пока.
– Через верхний?! Мы так не можем. Кто-то заклятье наложил?
– Сам я наложил! – Усмехнулся Санька, не уточняя что наложил и куда.
– Бывает, – тут же согласился Леший.
– Может тебя домой отвести? – Спросила Любушка участливо.
– А где же кикиморки подевались? – Спросил Санька, вдруг подумав, что может быть они и впрямь просто попрятались.
– Дык… Позови. Твой зов сильный. На него не откликнуться трудно, – сказал Леший качая головой. – Мы вон откуда услышали. Да, Любушка?
Маленькая Любушка, одетая в цветастый сарафан и повязанная такой же косынкой, но босая, утвердительно кивнула.
Санька снова наполнил свою голову мыслями о кикиморках, о их задании, о том, что он гневается и сказал:
– Прошу встать передо мной, как лист перед травой.
Это он вдруг вспомнил фразу Ивана из сказки про конька-горбунка.
Только он это сказал, как Леший с Кикиморой исчезли, а перед ним встали в ряд его девицы-воительницы. И не две, три, а все сорок с лишним. Мороз пробежал по Санькиной коже, но он вида не подал. Хотя пробрало его сильно.
Уже совсем стемнело, а кикиморки предстали перед ним в совсем не благолепном виде. Кто как просто древние старухи, кто как скрюченная нелюдь. Все они были одеты в грязные лохмотья и жутко смердели.
– Да-а-а… – сказал Санька. – Если во сне такое приснилось бы, то и не проснулся. Что же вы так себя запустили, девушки?
– А зачем нам? – Спросила одна. – Людишек тут нет. Перед кем нам красоваться?
– А обещал… – Сказала другая.
– Сам сослал нас в глухомань, и сам насмехается! – Обиженно вскрикнула третья.
– Так-так-так! – Поднял руку Александр. – Давайте разбираться по порядку.
Его душил смех, но он пока сдерживался. Саньку вдруг обуяла безумная радость. Такая радость, что он готов был «заскакать козлом». Он-то думал, что все его помыслы рухнули, ан нет…
– Кто вас сослал и куда?
– Ты сослал! Гарпия!
Раздались возгласы.
– Нас сюда, а сама, то к Аиду своему!
Последняя фраза резанула Саньку по сердцу, но он промолчал, не стал объясняться, а шагнул в толпу кикиморок. Перед ним расступились.
– Ну, куда и к кому отбыла ваша начальница, то не вашего ума дело, – начал он строго. – А поставленные задачи с вас никто не снимал. Вот вернётся она, что вы ей скажете? Ведь ответ придётся держать!
Он возвысил голос, добавив властности.
– Так силы у нас иссякли, а местная нежить мешает, – крикнули из толпы. – Где до конца сделали и закрепили её именем, то и стоит до сих пор, не болотится. А тут вон оно как…
– Так вы моим именем крепите, – вдруг сказал Санька.
Кикиморки замолчали, обдумывая сказанное Санькой.
– А с мужичками скоро наладится. Вот доделаете путик, и мужички появятся. Кстати… Мне уже сейчас нужны десяток воительниц. Для них уже сейчас у меня в городе пара найдётся. Да и корчму запускать надо… Короче! Слушать мою команду!
Кикиморки вытянулись в струнку. Санька усмехнулся. Не прошла для них даром «учебка». Даже кривые постройнели.
– Завтра всем прибыть в город Усть-Лугу «конно и оружно».
Он вспомнил где-то слышанную им фразу: «Конно и оружно».
– А где же мы коней найдём? – Спросили из толпы.
– Где хотите. Своих бросили? Вот и выкручивайтесь.
Кикиморы загалдели, обсуждая невыполнимую задачу. Потом кто-то из них сказал: