Бассейн с акулой - стр. 10
Агент Кэпчук не ответил. Я загорелась любопытством с новой силой:
– А что за акула, и как Фрэнк Скрэтчи с ней связан? Это он тебе рассказал? А какое свойство у багрита, когда он попадает в жабры акулы?
Рикардо не ответил, он скрестил руки на груди и исподлобья посмотрел на меня. Пит подсказал:
– Клот, кажется, мы говорили только что о могилах, гробах, покойниках…
– О, точно! – вспомнила я и взяла листочки. Прочитала, что накалякала на них: – Похоронена девятнадцатого июля. Жених Сэм Лисон. Тётка Полина Остинс. Папа банкир, мама адвокат, богатенькие буратино.
Я посмотрела на Кэпчука. Тот осведомился:
– Так каким конкретно расследованием вы хотите заниматься? Багритом в акульих жабрах или Неглубокой могилой?
– Неглубокой могилой, конечно! Что за вопрос! Но если мы можем помочь тебе с акулой, – играя само подобострастие и радушие, я улыбнулась во все тридцать два.
Рикардо обрубил:
– Нет, не можете. Держите, – он протянул нам небольшую пока ещё папку. – Это всё, что на сегодняшний день известно про Элизу Силлин и некоторых членов её семьи.
– О, как ты подготовился! Ты ведь знал, что нас к тебе подселят, верно? – весело спросила я, принимая папку. Начала с ней знакомиться. – Впрочем, ты ведь подошёл к Аманде, дав ей понять, что раз берёшь это дело, то не откажешься и от лишних рук! Иначе ты бы не подходил к Аманде, я права?
Кэпчук не ответил. Никак не поддержал мой дружеский порыв. Он снова посмотрел в микроскоп, потом взял колбу с реактивом. У него всё заранее схвачено-прихвачено, вот в чём следует у него поучиться! А болтать он не любит. Я тоже не люблю болтать, однако когда я вижу перед собой человека, который мне глубоко интересен и кому я искренне симпатизирую, мой язык разом лишается костей. Рассудительный агент 003 уточнил:
– Какое будет задание для нас? С чего начать, что делать?
На лице Рикардо промелькнуло что-то вроде хитрой и несколько снисходительной улыбки. Он нарочито небрежно кивнул на меня и сказал:
– Она знает, с чего начать.
Пит вопросительно уставился на меня. И сложилось в этот момент так, что мне на колени из папки выпала небольшая пачка фотографий. Пять мгновенных снимков, созданных при помощи поляроида.
– Ой, а это что?
Я стала разглядывать снимки. На всех пяти стояла дата – пятнадцатое июля. На трёх фотографиях изображена природа. Дивный лес, поляна, широкие панорамные виды милой деревушки вдали в низине. А на двух… Я так и залипла. Там заснят дом, мрачной наружности, стоящий особняком, на холме, на отшибе. Довольно большой дом, даже особняк, с двумя этажами, чердаком, центральным фронтоном и двумя "крыльями". Часть окон заколочена деревяшками, часть разбита, а какие-то окна и вовсе зияют провалами.
Рикардо рассмотрел реактивы в колбах, взял одну, закупоренную пробкой в руку в белой резиновой перчатке. Он явно собрался эту колбу уносить сейчас, то есть исчезать из поля нашего зрения на неопределённый срок.
– Элиза Силлин сделала эти снимки меньше чем за сутки до своей смерти. Она умерла шестнадцатого июля. Это вилла Рискони, что в окрестностях к северу от Карридена. Остальное есть в этой папке.
– Ого! А где ты это взял? Ну ты и шустёр! Её гроб только сегодня утром осквернили, вызвали копов…
– По счастью, на месте происшествия был коронер, который засвидетельствовал смерть госпожи Силлин девять дней назад. Мой старинный знакомый. Который передал мне заявку на кремацию. Он нашёл снимки в комнате девушки, рядом с её телом. Как выяснила экспертиза, она умерла, рассматривая их. Родственники разрешили забрать, они ничего не знали про эти фотографии.