Башни земли Ад - стр. 8

– Но ведь ты предрек ему и разгром при Анкаре.

– Разве это сложно было сделать?

Хасан кинул взгляд на помрачневшего султана:

– Он рвался в бой не менее, чем до того храбрецы из полчищ христианских варваров. Оттого и бросил выгодную позицию и поспешил навстречу тебе. Вернее, Баязид думал, что спешит навстречу. Всякому, кто со вниманием и усердием следил за твоими победами, великий амир, ясно, что ты не стал бы медлить, дожидаясь врага, а уж тем паче, отступать. Это значило лишь одно. Ты пошёл иным путем, более длинным, но зато изобилующим пастбищами и источниками воды. Баязид, спеша вкусить плоды великой победы, повёл войско короткой дорогой, страдая от голода, жажды и жары. И жестоко обманулся в своих надеждах, так и не обнаружив тебя. Вернее, обнаружив, но у себя за спиной. На той самой оставленной им позиции.

Галаади на мгновение замолчал.

– К тому же, я говорил ему, что сербы ненадёжны, и оставят султана, едва появится возможность. Но это тоже не было откровением свыше. Можно ли полагаться на тех, чьи отцы и братья были убиты твоими руками?

– Что ж, это верно, – кивнул Тамерлан. – Похоже, ты хорошо разбираешься в военном деле.

Хасан со вздохом покачал головой.

– Разве то, о чём я сейчас говорил, имеет отношение к военному делу? Люди остаются людьми, надет ли на них железный панцирь, или ветхое рубище. Я не пекусь о мирских знаниях, ибо передо мной океан истины, заключенный в сердце каждого правоверного, а познавая свою душу, познаешь и своего Господа.

– Ты говоришь мудро, Хасан Аль-Саббах, прозванный Галаади, и все же ты лжёшь! Разве Баязид не послал янычаров, чтобы они привели тебя?

– Послал, великий амир.

– Но ты отказался идти.

– И вновь каждое твое слово истинно. Я был погружен в благочестивые размышления о сказанном в «Заповеди пророка»: «Говорить людям по степени их разумения».

– Тогда они попытались силой привести тебя.

– И снова верно. Увы, так и было. Они набросились на меня, как гиены на смиренного агнца.

– Но ты избил их и обезоружил.

– Не я избил, но мой посох. Я же увещевал их кроткими словами, умоляя оставить меня и не чинить насилия. Но ведь, если заповедано говорить людям по степени их разумения, то палка оказалась ближе к разумению янычар, нежели человеческая речь.

– И всё-таки ты пришел сюда, – не скрывая интереса, усмехнулся Железный Хромец.

– Я надеялся отыскать здесь тех, чьё разумение не нуждается в палке, и, что отрадно, не ошибся.

– Но где ты выучился так ловко владеть посохом?

– Я много странствовал, великий амир, – уклончиво ответил Галаади.

– Это понятно и без слов. А откуда ты родом?

– Из Галаада в Трансиордании.

– Стало быть, ты принадлежишь к роду Халила, как и пророк Магомед, мир праху его.

Тамерлан задумался на мгновение.

– А что ты скажешь, Хасан Галаади, если я предложу тебе следовать с моим войском?

– Я откажусь, великий амир.

– Почему?

– Я не желаю следовать с войском, как и путешествовать со стадом мулов, ибо не воин, и не мул.

Тамерлан рассмеялся, что в последние годы случалось с ним редко.

– А если я предложу тебе сопровождать меня?

– Я сочту это предложение разумным, великий амир. Трудно отыскать ещё одного столь необычного человека, длань которого, возможно, служит Аллаху для воплощения замыслов его.

Повелитель Счастливых Созвездий хлопнул в ладоши, и в покрытую верблюжьими шкурами палатку вошел, почти вкатился обряженный в парчу евнух. Тамерлан едва бросил на него взгляд и сделал неопределённый жест рукой, вполне достаточный для ревностного служителя. Спустя мгновение на расстеленном перед троном ковре появился низкий лакированный столик, на котором беспорядочно, но густо были водружены ароматные яства и чаши, полные кумыса.