Баржа обречённых - стр. 17
– О каком перерасходе речь, если дело в обещании жене? – назидательно заметил капрал. – Жен нельзя заставлять ждать, иначе впредь с максиволновкой придется управляться самому.
– Это уж точно, сэр! – хмыкнул Джон и рывком потянул канат, удерживающий трап.
Шак на секунду опешил, затем бросился к борту, пытаясь поймать зависшие в воздухе доски перекладины.
– Стой! Ты забыл снять мою удавку! Забери свой чертов галстук, ублюдок!
– А это ты, Шак? – будто впервые заметив, удивился капрал. – Это ты об ошейнике? Оставь его себе. Или мой подарок тебе не по нраву?
Полицейский Джон торопливо сбросил с кормы трос, дернул рычаг, и буксир рванул вперед, обгоняя баржу.
– Остановись! – завопил Шак, почувствовав на шее сжимающуюся хватку. – Брось мне активатор, ты, выродок суррогатной стаи!
– Зачем он тебе?! – выкрикнул в мегафон капрал. – Метью говорил, что ты можешь управиться и без активатора! Давай, Шак, покажи им всем, какой ты могучий!
Буксир описал вокруг баржи круг и, выплюнув облако дыма, помчался в сторону берега.
– Веселого плавания, отбросы! – долетело последнее пожелание капрала Харриса, прерываемое квакающими приступами смеха. – Теперь водные грифы ваша родня! Не забывайте их кормить!
Перебежавший на корму в погоне за ускользающим сигналом Шак вдруг застыл, вцепившись в стальные дуги ошейника. Хрипя, он тщетно пытался их разогнуть, протиснув под них пальцы. На мощной шее вздулись вены, лицо налилось кровью, глаза выкатились в жуткой гримасе, глухо заскрипели обнажившиеся зубы, но все усилия оказались напрасны. Проигрывая в неравной борьбе, Шак рухнул на колени.
– Лич, Яхо… – выдохнул он из последних сил. – Быстрее….
– Да, да, сейчас! – засуетился Лич. – Ламар, Хали, Балу помогите ему! Потерпи, Шак, сейчас что-нибудь придумаем!
Но ошейник казался несокрушим. Он впился в шею стальной петлей, не поддаваясь ни на миллиметр. К тому же, его дуги были довольно скользкими и узкими, не позволяя ухватиться за него всем вместе. Взгляд Шака затуманился, по телу побежали первые конвульсии – он еще боролся, дергая застрявшие под ошейником пальцы, но рывки становились все слабее и слабее.
– Уберите руки! – вдруг осенило Лича.
Он вырвал оставшуюся от лееров трубу и попытался вдавить ее в шею, протиснув под впившуюся скобу. Из разодранной раны хлынула кровь, но металлический конец пролез, показавшись с другой стороны ошейника. Тогда Лич уперся трубой в подвернувшееся отверстие в палубе и, действуя словно рычагом, нажал изо всех сил. Вытянувшийся у ног Шак уже не подавал признаков жизни, но казалось, Лича это особенно не беспокоило.
– Давай еще трубу с другой стороны! – приказал он Яхо.
– Так мы его доконаем, – поднял веко Шаку Яхо. – Или голову оторвем.
– Заткнись! Кровь хлещет – значит, еще живой!
Протиснув вторую трубу, они надавили в разные стороны и неожиданно ошейник поддался. Щелкнул сломанной шестерней замок, и дуги вывернулись в обратные стороны, оставив на шее черную борозду.
Еще не веря в удачу, Яхо осторожно потянул удавку на себя, и она оказалась у него в руках.
– Чтоб я сдох! Так это мы и раньше могли такое сделать? Я мог сбросить ошейник еще на берегу?
– Не с твоей дряблой шеей проделывать подобные номера, – ответил Лич, похлопав распластавшегося в луже крови Шака по щекам. – Иногда мне кажется, что его потроха слеплены из силиконбетона.