Барышня. Нельзя касаться - стр. 44
- Ты, Машенька, позвала бы дядю-доктора сюда! Сама-то, наверное, вчера только школу закончила?
Органы чувств начинали работать как-то неравномерно. И сначала, почему-то включился именно слух - я начала понимать слова и различать голоса. Марк разговаривал с молоденькой девушкой, наверное, медсестрой. Которая при этом отвечала ему ласково и даже, кажется, немного кокетничала.
Потом вернулось осязание. И я поняла, что не просто лежу на какой-то горизонтальной поверхности, а меня еще и держит кто-то, гладит по волосам, а иногда даже трогает подушечками пальцев лицо! От осознания этого я вполне могла бы снова упасть в обморок, но именно в этот момент девушка поднесла к моему носу ватку с нашатырем и обоняние в ту же секунду тоже вернулось!
Стараясь увернуться от жуткого запаха, я распахнула глаза.
Я лежала на больничной койке Марка, тесно прижатая... к его груди. Здоровая рука его приобнимала меня за плечи, перебирала волосы... Под моим ухом гулко билось его сердце.
Я что... на него упала? Я ему, наверное, повредила все!
- Марк, - хрипло прошептала, пытаясь встать, отстраниться, оттолкнуться от него. - Я тебе больно сделала...
Рука прижала меня крепче. И некоторое время я так и лежала нам нём, пытаясь понять, что не так... Что именно так сильно волнует и пугает меня! Сначала дошло, что медсестры в палате уже нет и мы снова вдвоем. И только потом я поняла, что потеряла сознание ДО того, как меня потрогал мужчина, а не ПОСЛЕ! А вот сейчас лежу рядом с ним и...
Я даже прекратила все попытки подняться. Сосредоточилась на своих ощущениях. Замерла. Дышать перестала. Я знала, что последует дальше. Волнение должно очень быстро вырасти до состояния паники. Потом меня обязательно затрясет, как паралитика какого-нибудь. Потом... два варианта. Первый: я убегу и где-нибудь подальше отсюда успокоюсь, забившись в безлюдный уголок. Второй: меня ждет ещё один обморок, если убежать не получится!
Волнение было... Только какое-то странное волнение. Необычное. Совершенно непохожее на то, которое я испытывала, например, в маршрутке, если вдруг приходилось ехать на ней (что бывало о-очень редко - я передвигалась по городу только пешком или на такси).
Это волнение мое похоже... похоже не собиралось сегодня перерастать в панику!
Я приподнялась на локте и с удивлением, прямо-таки чувствуя, как округляются мои глаза, уставилась Марку в лицо! Он лежал на спине... Я на боку на самом краю больничной койки.
Я прикасалась к нему всем телом. Ноги вдоль его ног вытянуты. Туловище возле его туловища лежит. Рука! Рука на животе! На его животе! На футболке, конечно! Но все равно на животе у мужика!
И я почти спокойна! Ну, как спокойна... Не спокойна, конечно! Но до обморока далеко!
Когда он рассмеялся, я все еще круглыми от удивления глазами, осматривающими положение дел (тел), тут же перескочила выше и вгляделась в его глаза.
- Вот как только на меня не смотрели женщины! Но так, словно целовали мужика, а он вдруг превратился в жабу - никогда.
- Ты меня целовал? - уровень моего удивления зашкалил до отвисшей челюсти, и разум, наконец, вернулся - я достаточно медленно села на кровати, отдаляясь от Марка, а потом, сильно ускорившись, буквально перепрыгнула на стул, стоявший теперь практически в центре палаты.