Барышня-крестьянка. Из Москвы в деревню - стр. 9
– Днище! – пробурчала я. – Ты мой платок не достирала! – баб Аня снова материализовалась во дворе. – Технический перерыв. Да и вообще, не обязана я ваши вещи стирать! – сгрубила я. Мне не понравился тот тон, с которым она говорила. Приказной. Неприятный. – Если ты хочешь вернуться в Москву, то обязана. Не расстраивай старую бабушку, иначе уйдешь на отработку к Илье.
– Так вы не бабушка-одуванчик, а шантажистка!
Она хитро прищурилась.
– Не пила б так много, не оказалась бы здесь! – подытожила она.
– Э… – я не нашлась сразу, что ответить, ее слова привели меня в ступор. – А как вы узнали, что пила?
– Так от тебя несло как от Валеры, соседа нашего. Знатный алкаш, на всю деревню прославился.
Я принюхалась к себе, пыталась почувствовать, действительно ли от меня несло. Приставила ладонь ко рту, дунула и поморщилась.
– Ото ж! Идём, повесим бельё и сядем поужинать.
– Не могу. Мне нужен душ! – устало выдала я, присев на корточки.
– Ба! Прикройся, – крикнула она. – У тебя весь срам открыт!
Тут я вспомнила, что трусы то постирала. Баб Аня со всей своей прыткостью забежала в дом и быстро вернулась с синим банным полотенцем.
– Накинь на себя. Идём в дом, искупаешься.
Внутренне надеялась, что испытания закончились и можно спокойно постоять под душем, обдумывая все события проходящего дня.
– Садись пока за стол, поедим. А к этому времени вода нагреется.
– У вас водонагреватель накопительный? – удивилась я. – Все же ставят проточный в душевую.
– Нагреватель у нас самый лучший – русская печка! – сказала она и поставила железный тазик с водой ближе к очагу. – Подождать нужно пока сама печка растопится.
– В такую жару?! – заикнувшись сказала я. – Тут же сауна будет!
– Ночи у нас холодные, сама будешь к печке прижиматься.
Бабушка принесла отварную картошку, открыла банку с огурцами и достала кусочек сала, тонко его нарезала, предложила мне. Я поморщилась.
– В этом ничего полезного нет. Жир в чистом виде! Не буду. – отказалась я.
– Нет ничего полезного! – передразнила меня бабушка. – Много ты понимаешь в полезностях. Сама пьешь так, что перегар на всю деревню, а сало ей вредно!
Я устало отмахнулась. Поковыряла картошку, не решаясь начать есть.
– Ты чего задумалась? – спросила она. – Неужто влюбилась?
– Да нет. Пытаюсь понять где в этом доме находится ванная комната. Очень маленькое пространство.
– Так вот она! И ванная, и гостиная, и спальня! – она махнула вокруг себя.
– Одна комната?! – возмутилась я.
– Чай не царские хоромы. Мы люди скромные.
После ужина, бабушка достала огромный пластиковый таз с высокими бортиками, поставила его рядом с печкой и позвала меня.
– Снимай одежу и садись. Я тебя искупаю, – объяснила она, доставая ковш из таза.
– Вы до сих пор так купаетесь?! Это же средневековье! – запротестовала я.
Вставать с места не хотелось. И купаться так тоже. Больше всего смущало, что это будет делать незнакомая женщина.
– Ну раз стесняешься, можешь и сама. Вот мыло душистое, воду ковшом черпай. А потом накинь на себя рубаху.
Она ушла, оставив меня одну. Я села в тазик, пододвинулась к печке. Показалось, что стало очень холодно. Первый ковш воды не принес облегчения, а вот следующие два немного успокоили моё уставшее тело. Вода жгла мои потрескавшиеся и в лопнувших мозолях ноги. Мыло пахло как жирный дешевый крем. Помыла волосы до скрипа, оставшейся водой ополоснулась. Наконец-то облегчение. Давно не было такого чувства.