Барышня-крестьянка. Из Москвы в деревню - стр. 4
По ощущениям спала я очень долго, организм требовал хорошенько отдохнуть после пары тяжёлых ночей. После полноценного сна появились обрывки воспоминаний. Я, Матвей, крутые повороты на его БМВ. Матвей! Я резко открыла глаза, и руками пыталась нащупать смартфон, чтобы проверить ответил мне он или нет. Но оглянувшись я немного опешила. Мой взгляд поймала пухленькая с коричневыми перьями… Курочка. Вредно закудахтала, поерзав. Она смотрела на меня так, будто я хочу у нее что-то отнять. – Вместо белочки ко мне пришла курочка? – вслух сказала я, громко икнув. – Последний Манхэттен был лишним… Это куда меня занесло за ночь?
Попыталась восстановить вчерашние события в голове. Вроде бы я доехала до дома и легла спать у себя. А сейчас тут. Надеюсь я всё еще в городе, а не в московской области.
Курочка продолжала внимательно смотреть на меня, реагируя на каждое движение.
– Расслабься, твои яйца мне не нужны! – объяснила я, подняв руки вверх. – Сейчас бы жирного бургера с котлетой блэк-ангус. Самое то во время похмелья.
Уж не знаю почему я это рассказывала курице, но создавалось ощущение, что она меня понимает.
Попыталась встать. Внутренне надеялась, что я всё еще в Москве или в черте города. Вспомнила, что мою карту заблокировали, хотя на её счету висело два миллиона карманных.
Выползла из курятника по-пластунски, огляделась – вокруг ни одного человека, зато полно гусей. Эти наглые пробники птиц то и дело подходили к моим ногам, один особо одарённый гусь пытался укусить меня за щиколотку.
"Слишком низко пали, Лера Ильинична!", обратилась я к себе. Видимо ночь совсем веселая была, что я оказалась здесь, без машины, сумочки, телефона и денег.
– О, Лерунчик! Проснулась наконец-то. Ты бы хоть свой срам прикрыла, – перед моим лицом оказались ноги в плотных колготках и галошах, пришлось запрокинуть голову, чтобы понять кто ко мне обращается.
Бабка. Незнакомая. С платком в мелкий цветочек на голове.
– Вы вообще кто? – с раздражением спросила я. – И какой срам?
Она рукой показала на мои ноги и задравшееся платье.
– А я это… Загар принимаю! – ответила я. – На Сейшелы не успела попасть.
– Здесь тебе не курорт. Пойдём, я тебе нормальную одежку дам.
Я всё еще лежала животом на земле, голова ужасно кружилась почти до вертолётов.
– Да кто вы такая? – повторила я.
– Неужто меня не признала? Сестра я родная, бабки твоей по матери, – удивлённо ответила она.
– Мы в московской области? Какая деревня? – спросила у неё и попыталась приподняться.
– Дитятко, какая московская область? Ты под Саратовом.
Какой Саратов? Почему именно здесь? Громко выругалась, что очень не понравилось бабке, та сморщилась, словно съела кусок неспелого манго.
Попыталась встать снова, земля была мокрой и рыхлой, поэтому мое платье стало похожим на половую тряпку. Это теперь никак не отмыть. Любимое платье из ЦУМа придётся выбросить. Когда у меня получилось встать, поняла, что я вдобавок босая.
– А зовут вас как? – спросила я у бабки, которую так и не смогла вспомнить, точно ли она мне родственница?
– Анна Николаевна, можешь называть баб Аней.
Дёрнула за юбку пострадавшего платья, прикрыв розовые стринги и пошла следом за женщиной. Она повела меня в деревянную избушку с зелёной обветшалой крышей. В доме была лишь одна комната, в центре которой стояла большая русская печка. Не ожидала, что такое еще существует в современном мире.