Баронесса де Крейс - стр. 4
Лаура встречала меня в черном платье и вуали. И вот когда она подняла вуаль, чтобы приветствовать меня поцелуем, я поняла, о чем пел менестрель. Даже тоска и боль в ее глазах, а также осунувшиеся щеки не могли скрыть ее красоту. Теперь было понятно стремление менестрелей заглянуть в замок де Крейс и хотя бы одним глазком взглянуть на юную хозяйку, чья красота могла затмить и прелестниц прошлого, запечатленных на гобеленах и на холстах.
Стали и понятны два года ожидания моего брата. Эту девушку можно было ждать и дольше. А ведь ей исполнилось всего девятнадцать лет, и через несколько лет ее красота только расцветет — раскрывшись зрелым бутоном. Хотя и сейчас от нее было не отвести глаз.
- Приветствую тебя, сестра моя.
В тот день я так и не поняла, то ли обращение сестра – дань моему серому платью, то ли она намекала, что после брака с Уорреном и я стала ей сестрой. Я не стала уточнять. Она не понесла от моего брата, а значит, она не могла претендовать на титул и земли. Теперь у нее оставалось только три пути. Она могла остаться жить в этом замке, оставшись навсегда вдовой. Конечно, ей требовалось мое согласие, но выслать ее, когда она каждый день проводила многие часы в семейном склепе, оплакивая мужа, было бы кощунством.
Она могла вернуться в свою семью. И после положенного законом и традициями срока траура ей с легкостью подберут нового мужа. Или же она могла выбрать уготованную мне судьбу и уйти в обитель, посвятив жизнь служению Трем Отцам.
Я не знала, к чему склонялось ее сердце. Ведь за прошедший месяц мы едва виделись несколько раз. И мы не стали сестрами.
Она не роптала, когда я потребовала отдать мне все ключи, объявив, что отныне я хозяйка поместья. И если верить слугам, она не проклинала меня за глаза. Хотя, кто знает, что происходило в ее хорошенькой голове. Может, она только затаилась как змея, чтобы совершить бросок из-за угла или со спины, тогда, когда я меньше всего буду ожидать удара.
Опасалась я и того, что слуги начнут болтать о том, что барон и не был моим отцом, но, видимо, и их преследовал страх. Слишком хорошо они знали на какую жестокость и низость был способен Феракс, и они не желали попасть в его лапы. Не желали, чтобы их дочери и сестры разделили судьбу дочери мельника. Для них я была спасением. И когда я вернулась, они приветствовали меня как госпожу, а не как самозванку.
На мгновение мне даже показалось, что история, рассказанная мне матерью перед отъездом, – только мой сон. Не было этих откровений, как и не было ничего другого, но старая экономка после моего возвращения попросила разрешения поговорить со мной. Она была стара, когда я еще жила в замке, а спустя десять лет, она превратилась в ветхую старуху. Но она всегда любила мою мать, ведь когда-то она приехала в этот замок вместе с ней. Вот она и рассказала мне недостающие детали о моем рождении и тоске своей госпожи.
- Она любила вас всем своим сердцем. Она не выдержала разлуки с вами.
Эта старуха могла бы растрезвонить всем, что я не баронская дочь, но она слишком любила свою госпожу, чтобы очернить ее имя даже после смерти.
Напротив, она имела большой вес в замке, так что слуги с надеждой взирали на меня, желая чтобы я защитила их.
Но у меня был замок и, однако, не было солдат и наемников, чтобы защитить его. А Фераксу ничего не стоило захватить замок со своим отрядом. А если жрец совершит обряд, а молодой барон консумирует брак, то моя жалоба королю ничего не изменит, да и не позволит мне барон ее подать.