Барон с улицы Вернон. Призраки Чугуева. Книга вторая - стр. 28
– Подумаем, Капитолина Николаевна, – кивнул ей Чумак в ответ…
Калашников встретил Виктора, с порога рассмеявшись.
– Ну, как завтрак с купчихой Минаевой? Чай не закормила в усмерть?
– Не закормила, – так же усмехнувшись в ответ, сказал Виктор.
Он скинул шинель и присел напротив Калашникова.
В околотке скучал только дремавший в сенях городовой, а Калашников читал старую газету.
– Вот смотрите, господин полковник, – сунул газету Виктору Калашников, – специально сходил домой за этим обрывком. Благо сохранил. Статейка дюже интересная, понимаете ли. Тут какой-то Эйнштейн из Германии, пишет о свойствах атомов.
– Эйнштейн? – взял газету Виктор.
– Да не-то патентщик, не-то нотариус, я так и не понял кто он такой, – ответил Калашников, – но видно, что неглупый человек и в физике разбирается получше меня. Он упоминает об особенных свойствах низких температур и их влиянии на структуру атомов. Не мог ли наш инженер Полежаев, заниматься какими-то научными изысканиями в этой области и собрать такую вот машину, для воздействия на атомы?
Виктор пробежал газами статью.
– Жидкий азот это сверхнизкие температуры, – подумал он, – и пожалуй Вы правы, господин Калашников. Полежаеву нужна была температура воздуха, которая при определённых условиях преобразует частицы атома в кристаллы, позволяя, вроде как, «консервировать» и сохранять их. Только из записок Полежаева следует, что консервировать он пытался атомы хронополя.
– Атомы чего? – не понял Калашников.
– Консервировать хронополе, как он называл время, – ответил Виктор, – по версии Полежаева, время, это такое же явление как и огонь, например, – отложил Виктор газету, – его можно ускорить, замедлить, хронополем можно переместиться в другую эпоху и заморозить его, сохранить, будто напечатать фотографическую карточку. Для этого ему нужны были сверхнизкие температуры.
– Консервировать время? – усмехнулся пристав, – зачем это ему?
– Момент существенный и важный, – кивнул Виктор, – представьте такую ситуацию, что вроде как Вы переместились на сто лет назад и встретили там, в прошлом, своего молодого прадедушку.
– Ну, было бы интересно, – подумал Калашников.
– Вот, – продолжил Виктор, – на радостях вы оба напились и ненароком его убили.
– Ну… – подумал Калашников, – грешно даже думать о таком, но могу и такое представить.
– Что будет, – посмотрел на него Виктор, – если предположить, что Ваш прадед ещё даже не был знаком с Вашей прабабушкой, и соответственно, Ваш дед ещё не был рождён?
Калашников глянул на Виктора.
– Вы клоните к тому, что я тоже умру?
– И не просто умрёте, – ответил Виктор, – Вы исчезнете в тот же миг, исчезнет всё что было связано с Вами. И те события которые произошли благодаря Вашему непосредственному, или, хотя бы косвенному вмешательству, никогда не произойдут. И соответственно, не произойдут и те события, которые как-то были связаны с ними. Ваши дети никогда не родятся, а любая память о Вас исчезнет. Исчезнет память и о том всём, что с Вами хоть как-то было связано. Пропадёт целое звено истории.
– Я никогда не задумывался об этом, – кивнул в ответ Калашников, – а ведь и правда, убей в прошлом, эдак лет двести назад, какого-нибудь забулдыгу, кое-какие события можно изменить.
– Не просто события, – ответил Виктор, – историю можно изменить до неузнаваемости.