Барон с улицы Вернон. Дуэт Олендорфа. Книга третья - стр. 48

– Значит твоего отца ему кто-то рекомендовал, – посмотрел на него старик.

– Любые знакомые отца и сами могли провести осмотр машин, – подумал Виктор, – рекомендовать мог только тот человек, который очень хотел чтобы молодой Олендорф встретился с отцом.

– И придя к нему в мастерскую, – кивнул старик, – что-то с собой унёс из того, что твой отец, по неосторожности, оставил на видном месте, и чего не спохватится в ближайшее время. Олендорф – физик и прекрасно разбирается в физических формулах и терминах. И заинтересовать его могли только внятные записи, – старик подумал, – ну, или готовая модель машины.

– А ведь верно, – ответил Виктор, – модель стояла у отца в мастерской на рабочем столе, почти на виду. Если Олендорф приходил в мастерскую, он не мог её не заметить. И не мог не проявить интереса, если он физик. Любой другой мог запросто перепутать её с амперметром, например, но только не человек разбирающийся в физике. А увидев машину, он мог полезть по записям. И если отца, например, не было в мастерской, то ему бы хватило времени что-то сунуть себе в карман.

– Остаётся только вопрос, кто навёл молодого Олендорфа на мастерскую твоего отца, – ответил старик, – и судя по всему, он сейчас тоже находится в этом времени.

– Да, – согласился Виктор, – посыльный от Олендорфа не мог прибыть исключительно с целью порекомендовать нужного электрика. Он где-то в порту Саутгемптона и наверняка ждёт посадки на «Титаник». И наверняка не один. Иначе нет смысла тут крутиться вообще, тем более накануне самого значимого события двадцатого века. Умысел понятен, – подумал Виктор, – гоняться за моим отцом и мной, чтобы получить записи, которые ещё надо забрать Лондоне, жертвуя силой, временем, людьми, это слишком накладно. И после провала миссии в Чугуеве Олендорф это понял. А вот намекнуть молодому Олендорфу чтобы тот заглянул в стол, или куда-то рядом со столом в мастерской, это куда проще. Главное, просто направить его туда. Таким образом, хоть что-то да попадёт к нацистам и остаётся только захватить моего отца. После этого, сунуть ему под нос его же записи и заставить его продолжить работу у них под контролем.

Виктор усмехнулся.

– Гениально. И теперь всё сходится и встало на свои места. Какие есть соображения, Чарли? – посмотрел на старика Виктор.

Старик тихо усмехнулся.

– Я в Германию, – ответил он, – нужно выяснить что вынес из мастерской твоего отца молодой Олендорф. Это могла быть только бумага. А если это научные записи, то в Германии к ним серьёзно может отнестись только один человек. Это Эйнштейн. Вот именно его я и проведаю.

– Думаешь предложить ему что-то взамен? – кивнул Виктор.

– Нет, – ответил старик и помолчал, – пусть собирают свою машину времени… Но уже под нашим контролем.

Он махнул рукой подзывая официанта.

– Принеси ещё два кофе, дружище! – старик глянул на Виктора, – вот это я понимаю стабильная жизнь! В 1937 году он ещё будет подавать пиво и кофе в этой забегаловке, – усмехнулся старик Виктору…

Авока, небольшой городок на берегу моря, жил своей привычной жизнью, которую, как правило никто и ничто не могло нарушить.

Полусонные улочки, пыльные и душные днём и дышащие свежестью и прохладой по утрам. Улочки были беспорядочные, бегущие как им вздумается и куда вздумается. Церквушка со старинной колоколенкой, да рыночек на площади, прямо перед морем, где заботливые и суетливые хозяйки, дружелюбные ко всем и завидующие друг другу как-то по доброму, старались перехитрить друг друга и умело соперничали между собой в базарном мастерстве. Тут они встречались по утрам и начинали свои сплетни да слухи, к вечеру о которых уже знал весь город. Шумно, громко, по секрету всему свету перекрикивались они через площадь. Хозяюшки громко делились тайнами и тут же, так же громко, просили их никому не говорить.