Барон с партийным билетом - стр. 21
– Выражу сожаление, что его сын лазит по чужим комнатам и ворует. Глава твоей семьи наверняка достойнейший член общества, и неправильно будет скрывать от него такой конфуз. Лучше сообщу я, чем потом сообщит полиция.
– Отец не поверит ничтожному нищему!
– Да? Ну, конечно, он поверит тебе. Если ты ему поклянешься. На фамильном клинке.
Вейсман аж задохнулся. Но тут же сник.
– Что, нет клинка? – сочувственно спросил я. – И где же он? Куда же он подевался?
– У тебя, нечестивец, – с ненавистью произнес Вейсман.
– Да ты что. И как он у меня оказался?.. И зачем тебе были нужны мои уши, которые ты так настойчиво требовал, Лева?
– Потому что ты забыл свое место!
– Ничего. Зато отец напомнит тебе твое место.
– Что ты хочешь?
– Да ничего. Предостеречь тебя от дальнейших ошибок. И, может, договориться.
– Триста рублей, – произнес, оживившись и встав на изведанную тропу, Вейсман.
– Тебе не совестно таким мизером ронять честь семьи? За фамильный клинок триста рублей. Даже мне за тебя стыдно. А уж как будет стыдно твоей семье, которая увидит клинок на аукционе.
Ну да, я хорошо знал это не очень благородное, но порой так необходимое искусство вымогательства. Мы вынужденно пользовались им для пополнения партийной кассы. Революция стоит денег.
– Пятьсот!
– Я на телеграф…
– Ладно, семьсот.
В общем, на тысяча ста рублях мы сговорились.
Все же хорошо, что трофейный клинок, который сразу показался мне дорогим и имеющим какое-то значение для хозяина, я спрятал в тайнике, оборудованном мной на потолке, за досками. Клинок оказался фамильным. То-то после нападения Вейсман ходил как в воду опушенный. Договариваться гордость мешала, а возвращаться без клинка домой не мог. Вот и решился перед каникулами на отчаянный шаг – вломиться в мою комнату.
Деньги он мне принес этим же вечером. Зашел без стука в комнату и презрительно швырнул на тумбочку мешочек. Я высыпал монеты и стал неторопливо пересчитывать. Некоторые демонстративно пробовал на зуб.
– Не бойся, не обманем, – раздраженно кинул Лева.
– Кто не обманет? Ты? – удивился я и принялся за следующую монету.
Золотые кругляши в количестве ста десяти штук, на них профили трёх последних императоров. Валюта Империи. Добыча. Зарплата свободного квалифицированного рабочего за два года тяжелейшего труда.
– Держи, – я открыл тумбочку, вынул из нее клинок, протянул Вейсману.
Тот быстро схватил свое имущество. Осмотрел внимательно при тусклом свете лампы.
– Да не бойся, я им консервы и бутылки не вскрывал, – заверил я и добавил: – Ну если совсем немножко.
Взглядом он в ответ одарил меня бешенным.
Я было стал складывать деньги обратно в кожаный мешочек, но Лева потянулся за ним:
– Деньги твои, а мешочек мой!
– Да, купец он и есть купец…
– Сделка завершена, – Лева со страдальческим видом посмотрел, как я сгребаю золото себе в сумку.
– Благодарность будет за честность в делах? – зевнув, спросил я.
– Скоро ты свое получишь, – угрожающе произнес Вейсман.
Понятно, все же виконт что-то задумал.
– Живи и бойся, – напоследок демоническим голосом пророкотал Вейсман. И вышел, с размаху хлопнув дверью. Ну что за дурацкое желание, чтобы последнее слово оставалось за тобой. И не просто слово, а угрожающее и веское.
Нет, братцы, это вам надо бояться. Потому что планов у меня громадье…