Барин 5. Британский вояж - стр. 7
Мне вспоминалась усадьба в Новореченском и моя Аглая… я даже не мог представить, каким сейчас стал сынок Мишенька… иногда мне снился белобрысый голубоглазый крепыш с ямочкой на подбородке, как у меня, и я был точно уверен, что это Мишка… я уехал из дома, когда сыну исполнилось всего четыре месяца. А сейчас Мише уже полтора года… Странно, за все это время мне почти никогда не снилась Аглая. Но один раз она все же приснилась на один короткий миг. Во сне Аглая с тревогой смотрела на меня и что-то говорила, но я не мог разобрать. Это произошло еще в крепости Силистрии. Я вскрикнул: «Аглая»! Тут же проснулся и меня сразу прошиб холодный пот. Я осмотрелся и увидел спящих турецких солдат. К счастью, никто так и не понял, что во сне я произнес имя любимой женщины. А ведь так и проваливаются агенты, когда начинают во сне трепаться на родном языке. Чуть позже Редклиф показал мне пару необычных приемов, как контролировать свой сон и подсознание.
Удивительно, но за последнее время я прикипел к Элизабет Гамильтон. Я совсем не ожидал, что высокомерная молодая аристократка, которой мне показалась Элизабет с первого взгляда – оказалась чувственной и ранимой девушкой, которую хотелось любить и защищать. Наша легкая интрижка закончилась браком. Но я женился вовсе не по зову сердца, а по приказу Редклифа, и очень надеюсь, что Элизабет переживет разлуку, когда мне все же придется вернуться в Россию.
Женщины… они всегда тонко чувствуют, и всегда напрочь теряют интерес к тем, кто их не любит. Но я искренне любил Элизабет, и всегда шел ради нее напролом. Вытаскивал ее с горящего корабля, дрался в форте на острове Биоко… Но любовь к Аглае – совершенно другое чувство. Я даже не мог выразить это словами. Без Аглаи моя жизнь просто совершенно не имела смысла… Мне вспоминалась ее светлая улыбка, звонкий смех, внимательный взгляд больших карих глаз, в омуте которых я давно утонул навеки, и робкие ласковые прикосновения…
Я заснул только под утро и наверняка проспал не больше часа, когда еще сквозь сон услышал корабельный колокол и сразу же подскочил.
Майор Киркланд уже застегнул бушлат и обувался.
– Мистер Мельбурн, там что-то случилось!
Следом за майором я выскочил на палубу, прихватив пистолет. Наверху уже собралась почти вся команда. Рассвело совсем недавно. Однако на море стоял густой туман. К «Елизавете» приближался большой черный фрегат без флагов и опознавательных знаков. Капитан Шепард с мостика внимательно смотрел в подзорную трубу, но я уже понял, что нас хотят атаковать. На подплывающем фрегате на носу были четыре шестифунтовых фальконета и примерно по двадцать шестифунтовых и двенадцатифунтовых пушек в боковых казематах.
– Каперы, к бою! – приказал капитан.
Самое паршивое, что сейчас мы совершенно не могли маневрировать, имея прикрепленную к борту подлодку. К тому же фрегат появился совершенно неожиданно, воспользовавшись туманом, и был уже в восьми кабельтовых. Нас явно застали врасплох.
– Поднять якоря! Освободить подлодку! – орал разъяренный капитан. Он тоже понимал, что без маневрирования – мы просто превращаемся в неподвижную мишень.
Матросы бегали по палубе как обезумевшие. Боцман Лоуренс с двумя матросами уже открепляли тросы подлодки. Долговязый лейтенант Рейли отдавал четкие приказы канонирам. Я хотел поспешить на помощь к каземату, но тут раздались первые выстрелы с атакующего фрегата. Ядра ударили позади бизань-мачты и слегка повредили паруса. Мы с майором Киркландом спрятались за такелажной надстройкой. Оставалось пока только наблюдать и уповать на Господа Бога.