Барин-3. Наследник из Бомбея - стр. 4
– Чего вы ждете, капитан?! – орал англичанин.– Прикажите спускать флаги, иначе русские потопят нас как щенков.
Мехмет подозвал помощника:
– Исмаил, много у нас потерь?
– Шестеро убиты, еще двенадцать тяжело ранены… капитан, мы уже не спасем корабль. Пробоины слишком велики… если они снова откроят огонь…
– Исмаил, уничтожьте судовой журнал и спускайте знамена…
Мехмет вошел в капитанскую рубку. Достал пистолет и зарядив, приложил дуло к виску. Но он тут же вспомнил смеющееся, полное радости лицо Фатимы, и отбросив пистолет на стол, вышел на палубу…
***
– С почином, Андрей Иванович! – усмехнулся капитан Верещагин.
Я вздохнул.
– Кажется, нам сегодня тоже досталось…
Верещагин показал на тонувший в трех кабельтовых турецкий линкор. К нашему фрегату уже плыли шесть лодок с турками.
– «Варягу» досталось, но османам сегодня повезло меньше.
Пленные со второго корабля, который полностью объяло пламенем, плыли на броненосец «Лучезарный».
– Васюкин, примите пленных и тщательно осмотрите!– скомандовал капитан.
– Будет сделано, Ваше Благородие! – кивнул огромный рыжеусый матрос.
Официально я числился военным советником, но служил в Третьем отделении. Курировал боеспособность новых линкоров и фрегатов. А сегодня появилась возможность проверить боеспособность на деле, перехватив два османских линкора-разведчика. Командующий Черноморским Флотом вице-адмирал Корнилов сначала невзлюбил меня. Посчитал за выскочку из столицы. К тому же все флотские недолюбливали Третье отделение, а у меня это было будто на лбу написано. Но со временем вице-адмирал все же смирился с моим присутствием. Ему понравились мои идеи по модернизации кораблей: паро-винтовые двигатели, мощные пушки и броненосцы. Однако за четырнадцать месяцев на российских судоверфях построили только три быстроходных фрегата-рейдера, вроде «Варяга», два броненосца, еще три достраивались и пока стояли в доках Николаева и Кронштадта. Треть линейных кораблей и фрегатов оснастили винтовыми двигателями, но остальные так и остались парусниками. А до закладки и строительства настоящего «монитора» так дело и не дошло. К тому же за три месяца до войны, на Балтийском море, у острова Бронхольм разбился большой 52-пушечный «Архимед», гордость русского флота. Думаю, здесь точно не обошлось без диверсии вездесущих британцев…
В общем к войне на Черном море подготовились плохо, хотя я предупреждал и министров, и императора Николая еще за четырнадцать месяцев до начала боевых действий…
Когда всех пленных погрузили в трюм, подошел лейтенант Кехтер. Худощавый и узкоплечий, в отличии от капитана Павла Верещагина, который казался настоящим былинным богатырем с широченными плечами и мускулистым торсом.
– Капитан, среди пленных английский журналист. Он просится на разговор с вами.
Верещагин подмигнул:
– Ну что, Андрей Иванович, поговорим с англичанином… Ведите, лейтенант!
Я заметил на палубе матроса Коваленко с перевязанной рукой.
– Демьян, здорово досталось?
– Ничего, Ваше Благородие, бывало и хуже. До свадьбы заживет!
Верещагин отдал команду выдвигаться к Севастополю. Мы вместе вошли в капитанскую рубку, куда через пять минут ввели англичанина.
– Меня зовут Джозеф Хантер. Я английский журналист.
– Вы почти идеально разговариваете на русском…– улыбнулся Верещагин.