Барбарелла, или Флорентийская история - стр. 5
Случилось так, что десяток лет назад я уже у них работал - недолго, собирал материал для статьи. И с той картиной как раз работал тоже. Мы знакомы, в общем. Потому они и позвали меня снова посмотреть.
- И что? - тихо спросила Кьяра, она слушала, не дыша, как сказку.
- А то, дитя моё, что картина определённо не та. Это я им сразу сказал, при беглом осмотре. Не очень умелая современная копия. И техника, и краски, и сам холст - в общем, нехорошая подделка. Не говоря уже о направлении мазков и кракелюрах, которые даже на первый взгляд не совпадали с теми детальными фотографиями оригинала, которые хранятся у них же. Если бы полотно не выставлялось под стеклом - заметили бы раньше, и сами, даже и меня звать не пришлось бы. Я им заключение-то своё сообщил, и они сначала день в себя приходили, а потом забегали. И рассказали о пропавшем хранителе. Что, наверное, это она сбежала вместе с картиной, и теперь не найти ни её, ни картины. Про розыски я им, конечно, ничего полезного не сказал, но думаю, что в этой истории стоит покопаться. И да, Джованнина, с нас хотят экспертизу порядка двадцати полотен. Так сказать, основы их коллекции. Не знаю пока, как поступим - мы туда поедем, или к нам сюда привезут. Что окажется проще.
- Ничего себе, - восхитился Себастьен. - Очаровательно. Лодовико, ты знакомился с документами про этого пропавшего хранителя?
- Немного. Там отдельная странная история. И если искать концы, то нужно ехать и вести долгие разговоры с теми сотрудниками, которые работают давно и могли что-то знать, замечать или помнить.
- Они готовы официально обратиться к нам?
- Уже практически да. Заключение нашего учёного друга повергло их в неконтролируемую истерику, как только придут в себя - так и обратятся.
- Я прямо уже хочу посмотреть на этот музей, - сказала Элоиза.
- Почему бы не посмотреть? - подмигнул Варфоломей. - Коллекция хорошая, семейную историю я вам могу рассказать. Долго, конечно, но местами любопытно.
- Я люблю долгие любопытные истории, - улыбнулась она.
- Кстати да, иногда в тех историях отчетливо проглядывает что-то потустороннее, вам должно понравиться, - кивнул священник.
- Отчётливая чертовщина, - подтвердил Лодовико.
- И эта чертовщина видна прямо невооружённым глазом? – удивилась Элоиза.
- Знаешь, я не приглядывался, но смотрители, особенно те, что постарше годами, очень выразительно крестятся, глядя в некоторые углы и на некоторые экспонаты. А такое не на пустом месте растёт, сама понимаешь.
- Тогда хорошо бы сравнить. Запустить туда человека с незамутнённым глазом, а потом уже меня.
- Угу, и незамутнённым сознанием, - хмыкнул Лодовико.
- А что? Неплохая идея, - откликнулся Варфоломей. – Вот сидит с нами юная барышня, которая что-то там изучает в университете по истории искусства, по крайней мере, она регулярно задаёт мне разные вопросы из этой области. Заслать её, пусть поглядит, а потом поделится с нами впечатлениями.
- Я? – затрепетала Кьяра. – А я смогу?
- В музей сходить любой дурак сможет, не только ты. И кстати, о незамутнённом сознании. Перспективной в этом плане молодёжи у нас тут, извините, пруд пруди. В каждом коридоре по экземпляру. Взять каких-нибудь, которые не так нужны вам в повседневности, как прочие, и заслать во Флоренцию, пусть тоже посмотрят. Заодно и в музей сходят, может быть и не в один – для сравнения и для общего развития. Есть у вас такие? – Варфоломей грозно оглядел Себастьена и Лодовико.