Барбара Радзивилл (сборник) - стр. 15
Сегодня, памятуя о нагоняе пана Анджея, старик отказывал всем. Он не допустил до панночки даже таких известных вельмож, как пан Пусловский и молодой граф Милевский. Единственное, чего он не забывал, так это сообщать каждому, что в субботу его хозяйка приглашена на бал его величества.
Однако в двух случаях в этот день старик все-таки не сумел остаться до конца твердым. Сначала он не устоял перед паном Поведайло, известным городским меценатом. Уж слишком пышно был разодет этот кавалер. На госте красовался алый кунтуш, бедра опоясывал золототканый кушак, с которого на шелковых перевязях свисала богатая длинная сабля. «Вот это красавец!» – отметил про себя старик и даже причмокнул от изумления. Он сейчас же вспомнил себя в молодости и подумал, что неспроста их, русских, побили тогда литвины: «Есть и среди них достойные мужи». Пан Поведайло так любезно улыбался, что старик решил: «Будь что будет, семь бед – один ответ. Надеюсь, панночке приятно будет увидеть такого красавца». И пропустил. Дворцовый лакей сейчас же проводил гостя к панне.
Не прошло и десяти минут, как у ворот появился новый поклонник. Анисим узнал его – это был тот самый бравый усач, драгун, который заходил два дня назад. Грудь и руки молодца были в броне, на боку висела рапира с золотой насечкой на рукояти. Но особенно очаровала старика великолепная шляпа гостя. Таких длинных и цветастых перьев, какие были на ней, он еще не видел.
– Самуэль Лаудруп, – представился гость. Его уверенности и умению показать, что он важная «птица», позавидовал бы сам виленский воевода. – Ты меня должен помнить, старик.
– Как же, как же, помню, – признался Анисим. Пытаясь сохранять важное выражение лица, он, тем не менее, чувствовал робость перед этим Гераклом. – К сожалению, ее милость занята.
– Я ненадолго. Мне бы только представиться. Хочу, чтобы она знала, что я повержен ее красотой. Я не стану ее задерживать.
– Незнакомых не велено пускать.
– Как же я стану знакомым, коль меня не пустят? И потом, я, братец, не из простых. Ты разве не знаешь, кто служит в придворной хоругви?
Отказать такому удальцу, да еще явившемуся чуть не с поля брани, Анисим не смел.
– Необходимо испросить разрешение, – начал поддаваться старик.
– Так за чем же дело стало?! Давай, спрашивай, делай то, что от тебя требуется!
Продолжая испытывать непреодолимую робость перед этим «богом войны», Анисим наконец поклонился и, оглядываясь, вприпрыжку направился во дворец.
Тем временем панночка принимала пана Поведайло. Оба сидели в больших креслах и смотрели друг другу в глаза, будто соперничали, кто кого пересмотрит. Было очевидно, что появление гайдука разрушило что-то незримое, что уже связывало обоих.
– В чем дело, Анисим?
– Прошу прощения, ваша милость, важное сообщение, – Анисим сделал вид, будто не заметил недовольства в голосе госпожи.
Барбара улыбнулась гостю, как бы извиняясь за бестактность слуги, затем встала и быстро направилась в соседнюю комнату. Анисим поспешил за ней. Как только они остались с глазу на глаз, панночка выказала свое недовольство:
– Что ты себе позволяешь! Разве ты не видишь, что у меня гость?! Вместо извинений гайдук уныло сообщил:
– Пришел тот гусар, драгунский офицер, тот самый, что заходил два дня тому назад. Что мне ответить?