Банкротства - стр. 19

Но уже в 1831 году в среде сенсимонистов произошел раскол: верховные отцы не смогли прийти к единому мнению по поводу положения женщины в их церкви. Афантен исходил из посылки, что мужчина и женщина являются неразделимым социальным индивидом, а потому во главе церкви должна стоять разнополая пара. К тому же он утверждал, что дух и тело прекрасны в равной степени, а чувственность имеет столько же прав на удовлетворение, как и метания духа. Эти его тезисы легли в основу нового нравственного учения – reabilitation de la chair (восстановление прав плоти). Базар новое учение не принял и был вынужден покинуть общину, после чего вскоре умер.

Главой церкви остался Афантен, однако второе кресло первосвященника пустовало. Сенсимонисты приступили к поиску жены для Афантена – женщины, согласной и достойной занять высокое место матери сенсимонистов. Учение Сен-Симона начинало превращаться в фарс.

Община прилагала все мыслимые усилия к тому, чтобы подобрать невесту для своего красавца первосвященника (а был он в ту пору молодым и очень красивым мужчиной с черными глазами и выразительными чертами лица). О ее ниспослании молились на собраниях; специально для того, чтобы присмотреть Афантену достойную подругу, устраивали балы; посылали своих людей по городам и селениям… На сие «богоугодное» занятие уходили все средства общины, и вскоре наступил ее финансовый крах. Несколько десятков оставшихся до конца верными адептов Афантена удалились со своим учителем во главе в его наследственное имение Менильмонтан вблизи Парижа и устроили последнюю сенсимонистскую общину.

Дабы привлечь угасшее внимание французов к сенсимонизму, для членов общины был изобретен специальный костюм, довольно-таки живописный, надо заметить. Мужчины общины отпустили бороды, что по тем временам было большой редкостью, а также волосы до плеч.

Работали сенсимонисты мало, зато во время работы пели гимны и совершали обряды. Дух основателя учения окончательно покинул его адептов.

Закончилось все тем, что члены общины были обвинены в безнравственности и пропаганде вредных учений. Суд присудил их к длительному тюремному заключению.

Матушка Елизавета Петровна любила получать подарки, кои, выражая свои верноподданнические чувства, посылали ей со всех концов Российской империи купцы, промышленники, дворяне и помещики. Не только, конечно же, чтобы порадовать государыню, но и для того, чтобы напомнить императрице, что есть-де такой, служащий ей верно и беззаветно.

Вот и ныне, в начале месяца января года от Рождества Христова 1753, смотрела государыня Елизавета, что прислали ей подданные в качестве новогоднего подарка.

– А вот, матушка, погляди какой предивный столовый сервиз прислал тебе промышленник Турчанинов, – сказал канцлер Бестужев, подавая знак внести подарок.

– Турчанинов? – переспросила императрица. – Тот, что все солеварни в Соликамске держит? Алексей?

– Он, государыня.

– Ну посмотрим, что же сей славный муж нам прислал.

Елизавета Петровна, Бестужев и еще несколько придворных, пытавшихся обратить внимание царицы на подарки своих протеже, подошли к столу, на котором стоял разноузорный, богато украшенный столовый сервиз из меди.

– Бог ты мой, какая замечательная работа. Порадовал, – произнесла государыня. – Где же он такую прелесть-то достал, а, Бестужев?