Банкир - стр. 21

– Наши ученые не совсем верно называют это свойство мозга «генной памятью»… Но поскольку этот термин устоялся в науке и к нему привыкли обыватели, я буду употреблять в нашем разговоре именно его…

– Что конкретно вы выяснили?

– Все это зафиксировано на пленках. Объект был в состоянии, которое я называю «летаргическая кома», и при этом он вспоминал! Иногда его воспоминания облекались в форму стихов, эссе, картин – нет, это нужно было видеть!

– Сколько времени занял допрос?

– Почти семь часов. Это, я вам скажу, очень серьезное психологическое напряжение для любого врача…

– А для пациента?

– Что?

– Для объекта это было напряжением?

– В каком смысле?

– Доктор. – Альбер выдержал паузу. – Меня интересуют две вещи. Первое: насколько полно объект «освобожден» от своих… э-э-э… знаний.

– Полагаю, на основе полученного материала можно составить полную картинку. Естественно, с материалом необходимо целенаправленно поработать.

Иначе говоря: что именно нужно извлечь из сказанного. Я понятно объясняю?

– Вполне. Второе: каким образом объект сумел убить троих моих людей, ранить вас, и куда он исчез впоследствии?

– Это не поддается объяснению. – Доктор закатил глаза, все лицо его приняло слезливо-жалкое выражение. – Он так меня ударил!.. – Сидящий опустил лицо вниз, погладил бок. – Прямо в живот. Что сказали медики, ушиб сильный?

– Не особенно. Ничего серьезного не задето. Просто вы потеряли сознание от болевого шока…

– Боль была жуткая!..

– …и при падении повредили что-то там… Вену или артерию – здесь я не специалист.

– Пролежи я так немного, и – все…

– Могло быть и такое, но обошлось. Итак, повторяю вопрос: почему после семи часов допроса, когда респондент, – это слово Альбер произнес с едва заметной иронией, – находился, как вы это называете, в «летаргической коме», он оказался способным действовать, как боец спецназа очень высокого уровня?!

Кстати, кто он, по вашему мнению, по профессии?

– Точно я сказать не могу… То, что он называл – экономика, финансы, – не вполне соответствует его, так сказать, внутреннему сознанию… Человек он высокообразованный – это несомненно, причем мыслящий образами, парадоксально…

Я бы назвал это так: он думает в стиле импрессионистов и постимпрессионистов, иногда – немного мистически, в стилистике раннего Врубеля или Нестерова, порой – необъяснимо странно, мы называем это явление «парадокс в Абсолюте», где Абсолют понимается как ипостась того, что обыватели называют Богом… Однако живот болит, – растерянно, без всякого перехода завершил Доктор, с легкой пока тревогой глянув вниз, на собственное туловище, плотно обтянутое простынями. – Не могли бы мы перенести беседу? Мне кажется, я чувствую себя немного хуже…

Альбер мельком глянул на часы на стене, за спиной сидящего. Похоже, действие обезболивающего ослабевает… Врач специально подобрал то, что нужно: легкая эйфория не затрагивала сознания и не мешала связному рассказу, убирая в то же время последствия болевого и психологического шока. Но… Жить ему осталось минут десять. Нужно спешить.

Мужчина нажал кнопку. Появился врач со шприцем наготове:

– Это вас поддержит.

– Что со мной? – спросил Доктор коллегу по-латыни.

– Ничего серьезного. Шок.

– Я чувствую скрытую боль, но пока еще не могу определить ее источник.

– Не беспокойтесь, Доктор, – ответил медик по-русски. – Это просто невротическая реакция, следствие перенесенного болевого и эмоционального стресса. К тому же у вас было серьезное напряжение в течение нескольких часов… Работа психоаналитика, которую вы блестяще провели, – это тоже эмоциональный стресс особого рода, а поскольку завершился он нападением пациента, произошла долговременная невротическая реакция.