Банкир - стр. 20

– Но… я же не мог…

– Многие люди могут, – вздохнула она. – Вы же знаете этого Алека!

Я невольно рассмеялся:

– Алек – человек незлой. Он бы не рассказал.

– Гордон говорит, что он молчалив, как рыночный зазывала.

– Не хотите ли спуститься и посмотреть лошадей? – спросил я.

– О да. Наверху чудесно, но слишком далеко от жизни.

Мы спустились к паддоку поглядеть в непосредственной близости на лошадей, которых прогуливали по кругу, и на жокеев, садящихся в седла в ожидании выезда на дорожку. От Джудит исходил чудный запах. «Остановись! – сказал я себе. – Остановись».

– Вон та лошадь, – показал я, – это про нее говорил Кальдер Джексон. Он ее вылечил. Кретонна. Жокей в ярко-розовом.

– Собираетесь на нее поставить? – спросила Джудит.

– Если хотите.

Желтые шелковые розы кивнули, и мы весело встали в очередь делать ставки. Вокруг нас двигались серые цилиндры, пузырились легкие платья, толпа Аскота бурлила, кипел и пенился праздник в сиянии солнца, фантастический обряд, вера в чудо, торжествующая над грубой реальностью. Вся жизнь моего отца была погоней за духом, который я улавливал на лицах здесь, в «королевском» Аскоте; заманить бы в ловушку счастье…

– О чем вы так торжественно думаете? – спросила Джудит.

– Поедатели лотоса безвредны. Пусть бы террористы ели лотосы.

– Как строгая диета, – сказала она, – они вызывают тошноту.

– В такой день можно влюбиться.

– Да, можно. – Она с преувеличенным вниманием разглядывала свою программку бегов. – Но нужно ли?

После паузы я сказал:

– Нет. Не думаю.

– Я тоже. – Она взглянула на меня серьезно, с пониманием и с затаенной улыбкой. – Я знаю вас шесть лет.

– Я не заслуживаю доверия, – сказал я.

Она рассмеялась, и минута прошла, но признание было совершенно ясно сделано и в известном смысле принято. Я остался рядом с ней, и между нами не возникло неловкости, скорее, возросла теплота. И во взаимном согласии мы решили остаться на первый заезд у паддока, а не карабкаться вверх по лестницам, чтобы, добравшись до ложи, обнаружить, что лошади пришли к финишу.

Проводив взглядом спины жокеев, легким галопом направивших своих лошадей к месту старта, я сказал, будто продолжая разговор:

– Кто такой Дисдэйл Смит?

– Ох… – Мой вопрос ее позабавил. – Он имеет какое-то отношение к автомобильной промышленности. Любит пустить пыль в глаза, вы сами видели, но не думаю, что дела его так хороши, как он прикидывается. Во всяком случае, Гордону он сказал, что подыскивает кого-нибудь, с кем можно разделить расходы на эту ложу, и спросил, не хочет ли Гордон снять сегодня половину. Он точно так же сдает половину и в другие дни. Не думаю, что он имеет право так делать, пожалуй, об этом лучше никому не говорить.

– Хорошо.

– Беттина – его третья жена, – продолжила Джудит. – Она манекенщица.

– Очень мила.

– И далеко не так глупа, как выглядит.

Я услышал сухость в ее голосе и сообразил, что мои слова прозвучали снисходительно.

– Понимаете, – великодушно сказала Джудит, – его вторая жена была прекраснейшим из земных созданий, но в ее голове две мысли одновременно не умещались. Даже Дисдэйла утомляла совершенная пустота в сияющих фиалковых глазах. Конечно, когда все мужчины при первой встрече бросаются ухаживать за вашей женой, это как-то льстит, только вот приходится спускаться с небес на землю, когда через пять минут те же мужчины констатируют ее полнейшую тупость и начинают жалеть вас.