Балтийское небо - стр. 25
Лунин перестал дышать. «Юнкерсы» приближались и росли на глазах – крылья их словно раздвигались. Эскадрилья промчалась над восточной окраиной Кронштадта, и Лунин внизу увидел корабли. Весь воздух – и выше, и ниже, и кругом – был полон внезапно возникающими и потом растекающимися пушинками дыма: это зенитная артиллерия Кронштадта вела заградительный огонь. Лунин понял, что «юнкерсы» идут к кораблям; они стекались к ним с разных сторон, сгущаясь. Нужно опередить их. Он летел на предельной скорости, искоса поглядывая вправо на самолет Рассохина, который несся впереди.
Встретились они как раз над кораблями.
То один «юнкерс», то другой, распластав огромные крылья, появлялся в стеклышке прицела. Но сейчас же выползал из него, потому что все двигалось. Лунин, полный нетерпения, сразу же начал стрелять, хотя до ближайшего «юнкерса» оставалось метров четыреста. «юнкерс» тоже вел огонь. Длинные огненные жгуты, тусклые при солнечном свете, мотались перед «юнкерсом», как усы. Это были очереди трассирующих пуль.
Через мгновение оказалось, что «юнкерсы» повсюду – и впереди, и сзади, и вверху, и внизу. Куда Лунин ни глядел, он ничего не видел, кроме черных вытянутых тел. Он ворвался в самую гущу их, в кашу. Огненные жгуты скрещивались и сплетались повсюду, окружая его, как сеть. Ему ежесекундно приходилось менять курс, чтобы не врезаться в «юнкерс». Всякий раз, когда один из них попадал в стеклышко прицела – а это случалось почти беспрерывно, – он стрелял. Но они так быстро выплывали из прицела и заменялись другими, что о результатах своей стрельбы он не успевал узнавать ничего. Он только видел, что они боятся его и шарахаются от него в стороны, как коровы от собаки, ворвавшейся в стадо. Это открытие доставило ему наслаждение, и он метался между ними, сбивая их в кучи и разгоняя.
В этой сумятице он давно забыл о том, что надо следить за Рассохиным, и давно потерял из виду и его и остальных товарищей. Но он чувствовал, что они здесь, неподалеку, когда «юнкерсы» без видимой причины начинали метаться, почти наскакивая друг на друга. Обернувшись, он прямо у себя в хвосте заметил самолет Серова и удивился, как это Серов не потерял его в такой толчее.
Далеко под собой он видел узенькие щепочки кораблей, видел медленно и косо падающие бомбы, видел появлявшиеся рядами на гладкой поверхности моря белые пятнышки взрывов. «Юнкерсы» бомбят, но не попадают. Сбрасывают бомбы, не долетев! Так вот что значит – не давать бомбить прицельно! Их всего шесть человек, но все-таки они добились своего, и бомбы упали в воду! И возбужденный, обрадованный, Лунин метался среди шарахающихся «юнкерсов», стреляя почти без перерыва.
Каждый «юнкерс», сбросив бомбы, сейчас же поворачивался и уходил назад, к туче. Уходя, они уже не держались вместе, пачками, а, напротив, разбредались в разные стороны, как бы избегая друг друга. Все они тянулись к туче, но до тучи было теперь не так близко, как раньше. Во время боя она отошла, отодвинулась к югу, со всеми своими зубцами, вершинами, башнями, и весь южный берег был теперь залит солнцем, озарявшим стелющиеся и мечущиеся дымы пожаров.
Вокруг Лунина вдруг стало пустынно. Он глянул туда, сюда – ни одного «юнкерса» вблизи. Его поразила такая перемена, и он не сразу понял, что она означает. Он был возбужден боем, ему хотелось догонять, стрелять. Те «юнкерсы», которые он видел, были далеко от него и друг от друга, и он ежесекундно менял курс, не зная, какого из них выбрать для нападения. Они все двигались к югу на разных высотах, и он тоже уже перемахнул через береговую черту. Оглядываясь, он всякий раз видел за собой самолет Серова, повторявший все его повороты.